Сергей Александрович Есенин
Топи да болота,
Синий плат небес.
Хвойной позолотой
Взвенивает лес.
Тенькает синица
Меж лесных кудрей,
Темным елям снится
Гомон косарей.
По лугу со скрипом
Тянется обоз —
Суховатой липой
Пахнет от колес.
Слухают ракиты
Посвист ветряной…
Край ты мой забытый,
Край ты мой родной!..
Пейзажную лирику Сергея Есенина можно разделить на два этапа. Первый из них приходится на 1914 - 1920 годы, когда молодой поэт пытается найти свой стиль изложения и понимает, что источником его вдохновения является родная природа. Однако в более поздних стихах Есенин все чаще и чаще критикует село, которое после жизни в столице кажется ему грязным, унылым, безрадостным и лишенным былого очарования. Поэтому неудивительно, что самые проникновенные, чистые и волнующие стихи, посвященные родным местам, Есенин пишет именно в первые годы пребывания в Москве. Он тоскует по селу Константиново, в котором прошло его детство, и с нежностью вспоминает все те мелочи, которые согревают его душу на чужбине.
К раннему периоду творчества поэта также относится стихотворение «Топи да болота», написанное в 1914 году и посвященное осени в родном селе, которую автор изображает очень ярко, красочно и непредвзято. «Синий пласт небес» в этом идиллическом пейзаже соседствует с «хвойной позолотой» осеннего леса, «теньканьем синиц» и «гомоном косарей» . Это - период спокойствия и умиротворения, когда в селах уже завершены полевые работы, и «по лугу со скрипом тянется обоз», который везет на гумно последний урожай.
Есенину удается передать не только скрип липовых колес телеги, но и запахи, витающие в прохладном осеннем воздухе , когда сырость смешивается с ароматом скошенных лугов, выжженных знойным летним солнцем, поспевающей в лесу брусники и первых грибов. Все эти запахи настолько дороги и близки поэту, что ему достаточно лишь закрыть глаза, чтобы мысленно перенестись в мир, который так дорог, близок и понятен ему с самого детства. Однако Есенин понимает, что теперь у него совсем другая жизнь, в которой нет места сельским забавам и развлечениям. Поэтому с некоторой грустью и тоской автор восклицает: «Край ты мой забытый, край ты мой родной».
Став горожанином, в душе Есенин по-прежнему остается сельским парнем, для которого нет более увлекательного занятия, чем пройтись по лесной тропинке или же вдохнуть аромат полевых цветов. Но поэт понимает, что к прошлой жизни вернуться ему уже вряд ли удастся, так как он сделал свой жизненный выбор. Но, прощаясь в стихах с родными местами и сохраняя в памяти их удивительную красоту, Есенин до конца не уверен в том, действительно ли правильно он поступил, променяв сельскую глушь, где навсегда оставил свое сердце, на блеск и суету шумной Москвы, в которой он чувствует себя чужим и неприкаянным.
Осторожно, соль отравлена! Эту заметку часто ставят в наших группах, мы её повторяем и рекомендуем к прочтению, внимание ваше спасёт ваше здоровье! Последнее время все больше наталкиваюсь на продукты, которые веками использовали наши предки в их натуральном виде, однако наша «передовая» современная пищевая промышленность, похоже, делает все, чтобы отравить нас и обеспечить работой здравоохранение (порой кажется, что они неразрывно связаны). Сейчас такое время, что продукция в магазинах крайне некачественная, ненатуральная, содержащая кучу разных добавок, порою даже опасных для жизни. Так вот, сейчас даже такая привычная для нас приправа как СОЛЬ идет с добавками. В последнее время я стала чувствовать, что бы я не приготовила из солёных блюд со специями, все эти блюда имеют определенный тонкий горьковатый привкус. А после, этот горький привкус оседает в полости рта. Я старалась понять, что является его источником? Сковородка? Или какие-то специи? Неужели асафетида? Убираю асафетиду - всё равно такой привкус. Думаю про имбирь - не кладу его, а всё равно этот привкус есть. За неделю до моих поисков, я слышала как моя свекровь, рассказывала своему мужу, что прочитала про соль, в которую кладут антислеживатель - добавка Е-535 /536 . Она выразила своё возмущение по поводу того, что нас совсем уже травят. Так как этот разговор произошел не со мной, я не придала этому никакого значения. Просто ум, краем уха что-то записал. Так вот, когда я искала ответ на вопрос, почему же всё что я готовлю, кроме каш, выпечки, напитков имеет такой привкус, ум - нащупал! Соль! Действительно! Когда ты питаешься кашами и прочими блюдами без соли - этого привкуса нет, ни в блюдах, ни в полости рта!Я пошла на кухню, достала пакет с солью «Белоснежка», и на те! "Содержит антислеживающую добавку Е-536". Мне и в голову не приходило, что в соль могут что-то добавлять, поэтому - никогда не читала упаковку. Пришла свекровь, и мы достали три вида соли - кристалами, морскую, и мою – «Белоснежку» с добавкой. Пробуем первые две. Вкус- чисто солёный. Соль кристаллами, кажется приятнее. Пробую Белоснежку - и вот оно! Вот он этот горьковато-соленый, иссушающий вкус от которого я хожу и мучаюсь! И страшно подумать, сколько уже времени я пользуюсь такой солью, ведь когда я готовлю, я ничего не пробую! Читаю в интернете: «Желтая кровяная соль (пищевая добавка E536) - ферроцианид калия, комплексное соединение двухвалентного железа, существующее, как правило, в виде тригидрата. Такое странное название появилось из-за того, что ранее это вещество получали путем сплавления КРОВИ С БОЕН с поташом и железными опилками. В наши дни его получают на производстве из отработанной массы, содержащей цианистые соединения, после очистки газов на газовых заводах.» И тут оказывается я не одна такая: «Купил вчера две разные пачки соли, для сравнения, на будущее... Подумалось...: Какая будет по-зернистей..., да и так, для разного дела. Читаю на этикетке..., глазам не верю... Соль и вдруг- " Е-535 " !!! Ну думаю...,- это, что бы соль не протухла... хммм... Попробовал осторожно так.., с кончика ножа...фууу...Во рту привкус какой-то пыли и жжение!!! Залез в Интернет..., смотрю. - читаю: * Ферроцианид натрия Е-535 Назначение: Антислёживающий агент, осветлитель. Внешний вид: Желтые кристаллы или кристаллический порошок. Получение: Из отработанной массы после очистки газов на газовых заводах; химическим синтезом. Гигиенические нормы: В РФ разрешён в качестве добавки, препятствующей слёживанию и комкованию, в соль поваренную и солезаме-нители в количестве до 20 мг/кг индивидуально или в комбинации с другими ферроцианидами в пересчёте на ферроцианид калия; в виноматериалах остатки не допускаются. Соль с добавкой Е535 ОПАСНА ДЛЯ ЖИЗНИ. Так как такая соль начинает тормозить движение крови в теле. Действие этой соли очень медленное и губительное. Может занять многие месяцы прежде, чем водохлеб поймет что с ним что-то не так. Одним из ранних признаков может стать ощущение холода в пальцах рук. Такая соль распространена очень широко. Даже иногда нет пометки на упаковке с солью о содержании в ней добавки Е535. Отличить можно на вкус, но только тот, кто уже испытал на себе губительное свойство такой соли. Обычно такая соль чуть темнее или белее обычной соли. И на вкус она противнее. Если вам показалось, что ваша любимая соль из недавно купленной новой партии стала белее чем прежде, то причина может быть именно в добавлении Е535.» "Также в пачках соли может встретиться другая пищевая добавка E536 (ферроцианид калия) - производное цианида калия или иначе цианистого калия, известного яда мгновенного действия. Ферроцианид калия зарегистрирован в качестве пищевой добавки E-536, препятствующей слёживанию и комкованию продуктов. В чистом виде ферроцианид калия токсичное вещество. Само вещество (ферроцианид калия) токсично и, кроме того, никогда химический продукт чистым не бывает. Т.е при производстве Е-536 образуются дополнительные цианиды, включая синильную кислоту (в зависимости от способа получения E-536). По отзывам посетителей сайта, ферроцианид калия (Е-536) предприятия добавляют только по желанию заказчика (преимущественно в соль в красивой упаковке и завышенной ценой). Может использоваться для получения синильной кислоты." Е-535 – ферроцианид натрия. Антислёживающий агент, осветлитель. Жёлтые кристаллы или кристаллический порошок. Получают из отработанной массы после очистки газов на газовых заводах химическим синтезом. Как следует из названия, вещество содержит цианистые соединения. E-536 – ферроцианид калия. Производное цианида калия или иначе цианистого калия, известного яда мгновенного действия. Ферроцианид калия зарегистрирован в качестве пищевой добавки E-536, препятствующей слёживанию и комкованию продуктов. Токсичен. При его производстве образуются дополнительные цианиды, включая синильную кислоту (в зависимости от способа получения E-536). Вот такая бомбочка! Кстати, не удивлюсь, если большинство из вас обнаружат на своей кухне именно такую соль (Белоснежка), сейчас её в магазинах навалом. А вообще – внимательно читайте упаковки! Я теперь пользуюсь морской, солью для консервации, говорят Илецкая тоже без добавок. Люди, будьте бдительны! Сообщите об этом друзьям! Скорочтение https://bit.ly/2MkD4aP Эмоциональный интеллект https://bit.ly/2x5Vdo5 Курс "Доходное поместье" https://bit.ly/2vl4vLj Курс "Все секреты щедрого сада"
ЛИНИЯ СЕРДЦА
Аннотация
Жизнь приносила Миле одни несчастья и разочарования. Она уже отчаялась, что это может измениться. Но судьба приготовила неожиданный подарок в день ее тридцатилетия. Потрясающий мужчина, богатый и успешный, вытаскивает ее буквально с того света и предлагает выйти за него замуж на следующее утро после знакомства. Она знает о нем только имя и фамилию, он о ней – и того меньше. Но так ли все замечательно, как кажется на первый взгляд?..Глава 1
Наверное, это худший день рождения в моей жизни. Хотя, я никогда не любила этот праздник. Кто-то, возможно, ждет его с трепетом и предвкушением сказки, а я - с гложущим предчувствием беды. И дело не в том, что каждый год делает мои шансы на счастье все призрачнее, а на лицо прибавляет морщины. В каждый день рождения со мной обязательно случается неприятность. И началось это с того счастливого беззаботного возраста, в который так мечтают вернуться женщины после тридцати. В шестнадцать лет. В тот день рождения мой отец ушел из семьи.Помню, мы сидели за праздничным столом. Вся семья. Бабушки и дедушки, тетя Лена, лучшая подруга Даша, родители. Мама разрезала утку с яблоками, мое любимое блюдо. На лицах улыбки. Ненавязчиво фонит телевизор. Тогда я подумала, что абсолютно счастлива. Это оказалось фатальной ошибкой.
Звонок в дверь. Уже тогда сердце сжалось от недоброго предчувствия. Хотелось удержать отца, бросившегося к двери. Кто знает, если бы я тогда это сделала… Может, вся жизнь перевернулась бы. Но я словно приросла к стулу. Из коридора доносились голоса, сначала тихие, потом громкие. Мама пошла посмотреть, в чем дело. Вернулась белая, как наша праздничная скатерть. Села за стол и залпом опрокинула рюмку водки, налитую для отца.
В комнату вошел и он сам. Вид до крайности виноватый и смущенный.
– Катя, дай я объясню.
Ворвалась незнакомая женщина, худая и черноволосая. Взгляд острый и неприятный.
– А что тут объяснять? Ты сам мне говорил, что тебя здесь ничего не держит, кроме ребенка. Вижу, что девочка уже взрослая. Пора и для себя пожить. А у меня, между прочим, ребенок будет.
– Оль, подожди в коридоре, – жалобно пролепетал отец.
– Хорошо. Только долго ждать не стану.
Лица сидящих за столом выглядели потрясенными и растерянными. Никто, в том числе и отец, не знали, как себя вести. Папа опустился на колени возле мамы, взял ее руку и тихо сказал:
– Я не хотел, чтобы ты узнала об этом так. Оля в таком состоянии… Она стала нетерпеливой и раздражительной. Я говорил ей, что сам все тебе скажу, но она…
– Уходи, - отчеканила мать сильным и твердым голосом. – Собирай вещи и уходи. Сегодня. Сейчас.
– Может?..
Мама смерила его таким презрительным взглядом, что он осекся. С трудом поднялся и попятился к двери. Торопливо пробормотал всем присутствующим:
– До свиданья. Простите, ради Бога.
Подруга ободряюще сжала мою руку.
– Люда, не плачь, пожалуйста.
– Я не плачу, – сказала и тут же на тарелку с любимой тушеной уткой упала соленая капля.
Даже не осознавала, что по щекам катятся слезы.
Хлопнула входная дверь. Звук отъезжающего лифта. Он даже вещи не забрал, так спешил освободиться. От мамы. От нас.
А потом был ужасный год, когда родители разводились. Делилось все, начиная от подержанной мебели, заканчивая импортным телевизором. А я превратилась в домоседку. Только и делала, что ела, ела и ела, запершись в своей комнате и читая книги. Я прочитала всю нашу библиотеку, особенно не разбирая, что именно читаю. Иногда приходила Даша, пыталась вытянуть меня на улицу. Я давала ей понять, что и ее предложение и само присутствие мне неинтересны. А потом я отстраненно поняла: Даша не заходила уже несколько месяцев. Даже не удивилась этому. От людей, даже самых близких и родных, не стоит ждать постоянства.
Следующий день рождения мы с мамой отмечали в новой однокомнатной квартире, на другом конце города. Присутствовали только бабушка и дед по материнской линии, мама и я. Мне подарили хула-хуп. Я удивилась этому подарку. Старательно отводя глаза, мама сказала, что мне стоило бы заняться физкультурой. Зачем? Она подвела меня к зеркалу и, сглатывая слезы, произнесла:
– Посмотри, во что ты себя превратила, Люда.
Как я могла не видеть этого? Словно пелена упала с глаз. Это похожее на поросенка, заплывшее жиром создание, с торчащими в разные стороны рыжими волосами, - неужели, я? Мотнула головой, не желая верить. Стиснула зубы и твердо решила заняться собой.
Потом я поступила в институт. Из-за того, что отец больше не помогал нам деньгами, приходилось экономить на всем, в том числе и на одежде. Пять лет травли и насмешек. Каждый год и каждое день рождение – в студенческом общежитии, среди ненавидящих меня соседок по комнате. Мать уехала в другой город, на заработки. Возникли трудности, пришлось продать нашу квартиру, чтобы рассчитаться с долгами. Она уехала снова. Потом маме улыбнулась удача, она вышла замуж и почти перестала интересоваться моей судьбой.
Я впервые узнала, что такое голод. Крохотной стипендии хватало ненадолго. Иногда немного денег присылала мама. Но и это курам на смех. С завистью смотрела, как хорошо одетые и беззаботные соседки поедают домашние пирожки и варенье. Однажды даже решилась тайком взять один пирожок. Что тут было! Мне устроили «темную» и пригрозили вообще превратить мою жизнь в ад.
В этой ситуации оказался только один плюс. Я похудела. И без хула-хупа. Но что толку. На нескладную, плохо одетую девчонку парни совершенно не обращали внимания. Рыжая, еще и в веснушках. Все силы бросила на учебу, закончила наш местный нархоз с красным дипломом. По специальности бухгалтер.
Пыталась устроиться на работу, но везде отказ. Нужен опыт работы, а где его набраться, если никуда не берут. Пришлось устроиться торговать на рынок.
Мой двадцать пятый день рождения. Муж хозяйки, который бросался на любую оказывающую в поле зрения женщину, обратил внимание и на меня. Видно, перебрал лишку. Пригласил в местную чебуречную. Вечер мы заканчивали в моей съемной обшарпанной комнатке. Я стала женщиной. А утром он пригрозил, что если хоть кому-то скажу о том, что произошло, он меня со свету сживет. Но шила в мешке не утаишь, и слухи дошли до хозяйки и без моего участия. Меня уволили с работы.
Может, и к лучшему. Устроилась в продуктовый магазин. Пошли одинокие, скучные, но все-таки спокойные годы. Однако, каждый раз, когда близился день рождения, начинало грызть тревожное предчувствие. Сегодня мне исполнилось тридцать лет. И меня обвинили в краже денег из кассы. Не понимаю, как они могли исчезнуть. Начальник не желал ничего слушать. Угрожал даже милицией, если я не верну деньги. Пришлось пойти на его условия. Три месяца я проработаю бесплатно, а потом отправлюсь на все четыре стороны.
Оторвавшись от горьких мыслей, сняла черные вязаные перчатки и подула на озябшие пальцы. Руки, пожалуй, единственное, что можно назвать во мне красивым, - мелькнула нелепая мысль, тут же сменившаяся осознанием собственной ущербности.
Я почти примерзла к этой лавочке в парке. С неба неспешно валил снег, образуя на земле белую скатерть. Это мой единственный праздничный стол. Никуда не хотелось идти. Сидеть тут до бесконечности, незаметно уснуть, чтобы никогда не проснуться. Старая искусственная шуба, полинявшая местами, уже не согревала. Меня колотила дрожь, зубы выстукивали чечетку. Я упрямо сидела. Только сильнее надвинула на лоб вязаную белую шапку. Мамин подарок на восемнадцатилетие. Кому и что я пыталась доказать? Сама не знаю.
Постепенно исчезло ощущение холода. Сменилось блаженным сонным теплом. Голова кружилась, неудержимо клонило в сон. Все вокруг превратилось в сверкающую карусель. Ресницы отяжелели от набившихся на них снежинок. Губ и носа вообще не чувствовала. Беспамятство.
Так легко и спокойно. Парю в пустоте, а вокруг чистое голубое небо. И солнышко так приятно согревает. Жарко. Утираю пот со лба и сбрасываю шубу и шапку. Так хорошо. Вокруг тот же парк, только летний. Лавочка с облупившейся зеленой краской. Деревья шелестят кронами. Где-то смеются дети. Хорошо…
Резкий хлопок. Щеку болезненно обожгло. Застонала, возвращаясь к реальности.
– Не хочу… Нет…
Губы едва шевелились. Чье-то прикосновение. С меня стягивают перчатки. Обжигающе-горячие ладони растирают мои руки. Чувствительность начинает возвращаться. Кричу от боли. Словно миллионы иголок впиваются в кожу.
Из глаз хлынули слезы. Разлепляю неподъемные веки и сквозь туманную пелену различаю чье-то лицо. Пытаюсь сфокусировать зрение. Поднимаю одну руку, чтобы вытереть мешающие слезы. Резкая боль. Рука дрожит. Закусываю потрескавшиеся губы, чтобы не заорать.
– Тише, девочка. Сейчас все пройдет.
Ласковый грудной голос, пробирающий до самого сердца. Мужской. Уже давно никто не говорил со мной так. Тем более, мужчина. Он продолжает растирать мои руки, а я все еще не могу разглядеть его лица. Слезы катятся градом.
Острый запах спирта. Мне в губы тычется край стакана.
– Выпей. Только залпом.
– Я не…
Мужчина вливает мне в рот жидкость. Захлебываюсь, кашляю, фыркаю. Морщусь от отвращения. В горле – жар, его словно раздирает. Постепенно боль утихает. Спиртное разливается по телу приятным теплом, согревая изнутри. Руки перестают казаться сплошным очагом боли. Поспешно вытираю слезы. Разглядываю сидящего рядом со мной на корточках человека.
Невольно ощущаю неловкость. Я не привыкла находиться рядом с такими мужчинами. Без сомнения, человек состоявшийся в жизни. Холеный, хорошо одет. Волосы ухоженные, темно-каштановые. Уже не молод. Лет сорок точно, но ни одного седого волоска. Мужественное угловатое лицо с чуть длинноватым носом и выдающейся нижней челюстью. От всего облика исходит ощущение уверенности и силы. Он продолжает держать одну мою руку, растирая ее, хотя в этом уже нет необходимости.
Хочется, чтобы он посмотрел на меня. Узнать, какие у него глаза. Я всегда при знакомстве с людьми сразу обращаю внимание на глаза. Не столько важен цвет или форма, сколько то, добрые они или злые.
Он будто почувствовал мое желание. Поднял голову. Показалось, что я медленно падаю в бездну, а вокруг роем вьются светящиеся огоньки. Что такого я увидела в этих глазах? Слегка усталые, темно-карего цвета, глубоко посаженные. Но они заворожили меня. Взгляд одновременно жесткий и мягкий, недоверчивый и открытый. Загадка, которая вызывала почти мучительное желание ее разгадать.
Представляю, как сейчас выгляжу, - мелькнула неприятная мысль. Я отвела глаза и попыталась подняться. Он мягко удержал меня и опустился на диван рядом.
– Вы в порядке? – интонации его голоса рассыпались по телу россыпью мурашек.
– Теперь да, – хрипло ответила, сжав рукой саднящее горло.
Наверняка, завтра слягу с простудой. Как тогда на работу пойду? Жестокая реальность снова безжалостно напомнила о себе. Этот мужчина – светлый эпизод в жизни, редкий и потому особенно дорогой. Скорее всего, когда я уйду из его квартиры, он даже не вспомнит обо мне. А я буду вспоминать еще долго, наслаждаться, как вкусом изысканного французского вина, о котором читала только в книгах. Кстати, о квартире. Почему я решила, что это квартира?
Обвела взглядом обстановку. Здесь чисто и презентабельно, но как-то не очень уютно. Увидела ключ с биркой на тумбочке около дивана. Ясно. Гостиничный номер. Напрягла зрение, чтобы разглядеть цифры на бирке. 312. Не знаю, почему мне оказалось так важно их запомнить. Все, связанное с этим мужчиной, вызывало интерес. Даже цифры его гостиничного номера.
– Выпьете? – спросил он.
Я с опаской глянула на стоящий на той же тумбочке граненый стакан, в котором еще плескалась адская жидкость.
– Не это, – рассмеялся он, проследив за моим взглядом. – Здесь неплохой бар. Могу даже попытаться сделать коктейль из того, что есть.
Выпитое спиртное, тем временем, давало о себе знать. Появилась легкость и бесшабашность. Слегка заплетающимся языком произнесла:
– Пожалуй. Всегда хотелось попробовать «Кровавую Мэри».
– Ну, боюсь, «Кровавая Мэри» не получится. Нет всех ингредиентов. Но могу соорудить сухой мартини, например.
Я засмеялась невпопад:
– Я не против.
Никогда не пила мартини. Устроилась поудобнее на мягком диване, поджав под себя ноги. Тут же почувствовала, как к щекам прилила краска - заметила стрелку на колготках. Торопливо села на ту ногу, чтобы не видно было, но настроение испортилось. Однако вид мужчины, готовящего коктейль для меня, вызывал непривычное будоражащее чувство. По телу пробегала дрожь. Я любовалась его фигурой. Довольно высокий, отлично сложенный. Одет в брюки и пиджак, по всей видимости, сшитые на заказ, а не купленные где-то на рынке.
Взяв два бокала, вернулся ко мне и сел рядом.
– Не думаю, что то, что получилось, можно назвать сухим мартини, но не судите строго, – обезоруживающе улыбнулся, протягивая напиток.
От этой улыбки бросило в жар. Нервно поправила колючий ворот бесформенного свитера. Совершенно не знала, как себя вести. Мой единственный опыт отношений длился одну ночь. Да и тогда все прошло без затей. Выпили вместе, он повалил меня на диван. Даже не заметил, что я - девственница. Утром чувствовала себя гадко и противно.
А вообще, с чего я взяла, что привлекаю этого потрясающего мужчину? Стоит ему кивнуть, и целая очередь модельных красоток выстроится. Взяла протянутый бокал, едва не пролив его содержимое, и торопливо отхлебнула. Кто знает, а может, его на экзотику потянуло? Надоели сошедшие с конвейера Барби и Синди, захотелось неуклюжую куклу Машу. То ли от собственного остроумия, то ли от выпитого, глупо захихикала.
– Похоже, кому-то хватит, – заметил он. – Давайте я провожу вас в спальню.
– Ого, а вы быстрый! – осмелела я. – Даже без прелюдии решили обойтись. Хотя, чего со мной церемониться. Я же не Клаудия Шиффер.
Заметила, что уголки его губ поползли вверх. Еще и смеется, гад! Ну, и пусть ты хозяин жизни, это же не повод так себя вести. Вскинула подбородок, демонстрируя, какая я гордая и неприступная. Он вздохнул и устало потер лоб.
– Я не это имел в виду. Просто вам нужно отдохнуть. Уже поздно. Могу вызвать такси, если хотите.
Мой апломб мгновенно слетел, стоило представить, что из этого рая я снова попаду в серые будни.
– Но вы даже не знаете меня. Вдруг, я воровка какая-нибудь окажусь, – пролепетала я.
Из глаз хлынули слезы, стоило вспомнить, что сегодня произошло.
– А, между прочим, у меня сегодня день рожденья… – икая, добавила.
– Правда? – его брови взметнулись. – Почему же вы проводили его не с родными и близкими, а в парке, на лавочке?..
Он осекся и деликатно проговорил:
– Простите, это не мое дело, конечно.
Я опять зарыдала и залпом допила остатки мартини.
– Возьмите, – протянула ему пустой бокал. – А вы знаете, – всхлипнула я. – Это ведь самый приятный день рожденья в моей жизни. Вернее, то, как он закончился.
Его лицо вытянулось. Наверное, считает меня сумасшедшей.
– Замерзнуть почти насмерть в парке и очнуться в номере незнакомого мужчины – это для вас приятный день рожденья? Какими же были предыдущие?
– Лучше не спрашивайте.
Он и не спросил. Снова сделал мне коктейль и молча наблюдал, как я пью. Слезы утихли. Перед глазами все плыло, как на карусели.
Они спускались с горы, сосредоточенные и серьезные; каждый знал, что в случае неудачи их друзей повесят, а они сами тоже умрут.
В соответствии с планом они рассредоточились, въехали в город по узким улочкам и добрались до конторы шерифа, расположенной почти напротив миссии на другой стороне улицы. Рамон стиснул зубы, увидев стоящую на площади виселицу, - четыре раскачивающиеся петли были мрачным напоминанием о том, что может ожидать их всех. Двигаясь незаметно, он приблизился к массивной бревенчатой тюрьме с двумя маленькими окнами, кивнул одному из своих спутников, и тот быстро снял часового, охранявшего заднюю стену.
Удар по голове рукояткой пистолета заставил затихнуть второго охранника, прислонившегося к стене дома, в котором находилась контора шерифа. Вывеска над дверью закачалась. Рамон насторожился, опасаясь, что кто-то услышит скрип цепей. Звук стих, но никто не появился из-за двери. Еще один охранник беззвучно упал на землю - крупный ковбой придушил часового.
Никто не был убит: Рамон просил друзей избегать лишнего насилия, чтобы преследование не было слишком ожесточенным. Кроме того, он вообще избегал убивать слуг закона - это противоречило его убеждениям.
Испанец приблизился к охраннику, который стоял у входа в тюрьму с дробовиком в руках и курил толстую сигару.
Славный вечерок, верно?
Кто вы, черт возьми? - пробормотал охранник, не вынимая сигару изо рта.
Рамон замахнулся длинноствольным ружьем и нанес ему удар в подбородок гладким деревянным прикладом. Издав сдавленный стон, часовой рухнул на землю.
Из тени вышел Игнасио:
Шериф с двумя людьми в кабинете. В тюрьме только один охранник.
Рамон кивнул и дважды постучал в массивную дверь.
Впусти меня, - тихо сказал Рамон. Как только дверь распахнулась, он ударил охранника стволом ружья.
Забери у него ключи, - распорядился Рамон, и Игнасио достал связку из кармана распростертого на полу мужчины.
Дон Рамон!
Педро Санчес, Сантьяго Гутиерес и еще два ковбоя ухватились за прутья камеры.
Испанец улыбнулся: слава Господу, пока с ними все в порядке.
Рад видеть вас, compadres.
А нам еще приятнее видеть тебя, мой друг, - ответил Педро.
Игнасио повернул ключ, дверь открылась, и мужчины вышли из камеры.
А как насчет Анхела? - спросил Педро, заметив колебания Рамона.
Следовало бы отправить его на виселицу.
Si, но я думаю, что ты так не поступишь.
Рамон кивнул:
Ты прав.
Пройдя в конец коридора, он отпер дверь камеры, где сидел Анхел, потом молча вернулся к друзьям.
Vamonos, amigos . Мы и так уже задержались. - Не посмотрев, следует ли за ними Анхел, он вскочил на коня. - Мы поедем по старому руслу, которое огибает город. Когда окажемся на безопасном расстоянии, вы отделитесь от нас и направитесь в горы.
Четверка оседланных лошадей ждала узников, и те быстро последовали за Рамоном, поскакавшим к высохшему руслу реки.
«Я не успею!» Эта мысль терзала Кэрли, когда она мчалась на лошади по площади перед миссией. Неподалеку от дверей церкви она остановила кобылу и соскочила с нее, но, потеряв равновесие, упала и подвернула ногу.
По-мужски выругавшись, девушка подобрала платье и быстро заковыляла к лестнице, ведущей на хоры и к колоколам campanario - церковной колокольни. Она заметила Рамона в тот момент, когда он выезжал из города. Не успев остановить мужа, Кэрли могла лишь предупредить его об опасности.
Она сознавала, что ее дерзкий план подвергнет Рамона еще большей опасности, но иного выхода не было.
Кэрли взмолилась о том, чтобы муж понял, что означает ее предупреждение.
Морщась от боли при каждом шаге, она поднялась по лестнице, посмотрела на три колокола, схватила ремень, соединенный с языком верхнего, и начала звонить.
Громкий звон наполнил церковную площадь и разнесся по улицам, разбудив удивленных горожан. В такой час колокола обычно безмолвствовали, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.
Услышав звон уже на окраине города, Рамон выругался. Через несколько секунд весь город узнает о побеге. Шериф и его люди бросятся в погоню. Испанец нахмурился. Странно. Почему о тревоге извещают звоном колокола? Какая ирония судьбы! Сначала этот звон погубил Андреаса, теперь, похоже, пришел его черед.
Сердце Рамона сжалось от недоброго предчувствия. А ведь русло реки уже близко! Еще несколько секунд, и они скрылись бы из виду!
