Наши предки вопросом «пороть или не пороть» не задавались: разногласия возникали лишь в той части, с какой периодичностью это надо делать и какие подручные средства использовать.
Николай Богданов-Бельский «Дети на уроке», 1918
В середине XVI века установленный веками порядок был, наконец, зафиксирован письменно: на свет появились особые книги, которые буквально пошагово расписывают весь жизненный уклад русского человека. «Великие Минеи Четии» – чтение для всей семьи на каждый день года; «Стоглав» – сборник религиозных догм и правил, и «Домострой» – тщательная регламентация всего повседневного быта, четкий свод жизненных правил для каждой семьи.
Монах Сильвестр – духовный наставник царя Иоанна Грозного и составитель «Домостроя» – не только давал советы о том, как, например, солить рыжики или принимать гостей. Особое внимание он уделил взаимоотношениям супругов, хозяев и слуг в семейном доме и, конечно же, родителей и детей. В своем прототипе Семейного кодекса он четко говорит о том, что главная задача любого родителя – забота о материальном и духовном благополучии своего чада. Эта забота должна быть деятельной, и не концентрироваться на одной лишь финансовой составляющей. Ответственные отец и мать обязаны, прежде всего, прививать ребенку полезные качества, необходимые тому для дальнейшей праведной жизни: такие как страх Божий, уважение к старшим, вежливость, трудолюбие и соблюдение «всякого порядка». Родителям предписывается не баловать детей, а «страхом спасать, наказывая и поучая», и – «осудив, побить».
Не жалея бей ребенка: если прутом посечешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти.Монах СильвестрСильвестр учит: «Любя сына своего, увеличивай ему раны, и потом не нахвалишься им». Кстати, те же правила, только сформулированные проще, нашли свое отражение в многочисленных народных пословицах и поговорках. Например, такой: «Дать бы тебе ума с заднего двора».
В то же время составитель канонического текста предостерегает взрослых от излишней жестокости: он отмечает, что физическое воздействие должно быть умеренным и оправданным. К примеру, сечь детей предписывается в строго определенный день, например, в субботу, запрещается наказывать ребенка слишком сурово и калечить его, а также идти на поводу у своего гнева – решение о телесном воздействии должно приниматься взвешенно и объективно. Особое внимание Сильвестр уделяет тому, чтобы поберечь самооценку чада: «Жену учи до детей, а детей без людей». Этим правилам русское общество следовало веками. Невероятно, но и в просвещенном XIX веке находилось немало семей, которые жили по домострою.
Владимир Маковский «Игра в бабки», 1870
За одного битого двух небитых дают
Розги, плети, палки, батоги – все это применялось в «воспитательных целях» не только в семьях, но и вучебных заведениях. Еще ребенка могли отхлестать веревкой с узлами, или поставить голым коленями на горох – наказание не только болезненное, но и очень унизительное. Все это делалось совершенно легально. Существовал даже специальный регламент в данном вопросе. Кстати, не стоит думать, что подобные порядки были заведены лишь в учебных заведениях для простонародья: и дворянские, и купеческие дети также не понаслышке были знакомы с розгами. В различных воспоминаниях часто повторяется один и тот же красноречивый момент: во время традиционной субботней порки часто попадало не только провинившимся детям, но и тем, кто всю неделю вел себя прилежно, – «чтоб неповадно было».Несложно догадаться, что система физических наказаний для детей была точным слепком со взрослых правил игры. В Воинском уставе великого императора Петра I перечислены не только порка кнутом и битье шпицрутенами, но и отсечение руки и пальцев, отрезание языка. По сравнению с этими пытками наказания для детей казалось просто невинной забавой. Все попытки смягчить систему, предпринимаемые Екатериной II и Александром I, убедительными не выглядели. И в XIX век в России вырастали «поротые поколения»: битье кнутом отменили лишь в 1845 году, а плети, шпицрутены и розги оставались в ходу вплоть до XX века. Удивительно, но против такого уклада никто всерьез не протестовал.
Василий Перов «Мальчик, готовящийся к драке», 1866
Их били в детстве
Император Николай IНиколай I, будучи еще наследником престола, терпел регулярные побои… от своего воспитателя, графа Ламсдорфа. Тот в порыве ярости неоднократно даже бил цесаревича головой об стену. Впоследствии, став императором, Николай I запретил любое телесное наказание для собственных детей: вместо этого их ограничивали во встречах с родителями, и в питании (вместо полноценного обеда – один лишь суп).
Наталья Гончарова
Биография Натальи Николаевны Гончаровой, жены Пушкина, не так проста, как может показаться. С одной стороны, эта блистательная красавица получила отличное для своего времени образование, а с другой – в юности была необычно молчалива, за что ее считали простушкой. Объяснялось все просто – авторитарная мать Натальи за малейшее неповиновение жестоко хлестала своих дочерей по щекам. Позже детские переживания вылились в юношескую замкнутость. Кстати, муж Натальи, Александр Сергеевич, собственноручно сек розгами их детей.
Иван Тургенев
Иван Сергеевич Тургенев сам подвергался в детстве домашнему насилию. Его мать – Варвара Петровна – происходила из богатой дворянской семьи, была начитанна, образованна и эрудированна, что совершенно не мешало ей быть настоящим домашним тираном. Иван Сергеевич вспоминал: «Драли меня за всякие пустяки, чуть не каждый день…без всякого суда и расправы». Впоследствии писатель «передал привет» своей матери, увековечив ее в образе барыни-самодурки из пронзительно-горькой повести «Муму».
Масштабное протестное движение за отмену телесных наказаний развернулось в Российской империи лишь на рубеже XX века. Да и то, прогресс в этом непростом вопросе продвигался маленькими шажками. К примеру, сначала запретили пороть гимназистов, потом – женщин и, в конце концов, каторжан. Но окончательная точка невозврата была пройдена лишь после Октябрьского переворота 1917 года. Большевики активно выступили против телесных наказаний, называя их «буржуазным пережитком», порка в советской школе была решительно запрещена. Послереволюционные плакаты пестрели лозунгами «Не бей, и не наказывай ребят, веди их в пионеротряд». При всей неоднозначности системы воспитания и образования в СССР, один принцип действовал там непреложно: трещины воспитания затрещинами не загладишь.
wikiart.org, Николай Богданов-Бельский «Дети на уроке», 1918
В середине XVI века установленный веками порядок был, наконец, зафиксирован письменно: на свет появились особые книги, которые буквально пошагово расписывают весь жизненный уклад русского человека. «Великие Минеи Четии» – чтение для всей семьи на каждый день года; «Стоглав» – сборник религиозных догм и правил, и «Домострой» – тщательная регламентация всего , четкий свод жизненных правил для каждой семьи.
Монах Сильвестр – духовный наставник царя Иоанна Грозного и составитель «Домостроя» – не только давал советы о том, как, например, солить рыжики или принимать гостей. Особое внимание он уделил взаимоотношениям супругов, хозяев и слуг в семейном доме и, конечно же, родителей и детей. В своем прототипе Семейного кодекса он четко говорит о том, что главная задача любого родителя – забота о материальном и духовном благополучии своего чада. Эта забота должна быть деятельной, и не концентрироваться на одной лишь финансовой составляющей. Ответственные отец и мать обязаны, прежде всего, прививать ребенку полезные качества, необходимые тому для дальнейшей праведной жизни: такие как страх Божий, уважение к старшим, вежливость, и соблюдение «всякого порядка». Родителям предписывается не баловать детей, а «страхом спасать, наказывая и поучая», и – «осудив, побить».
Не жалея бей ребенка: если прутом посечешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти.
Монах Сильвестр
Сильвестр учит: «Любя сына своего, увеличивай ему раны, и потом не нахвалишься им». Кстати, те же правила, только сформулированные проще, нашли свое отражение в многочисленных народных пословицах и поговорках. Например, такой: «Дать бы тебе ума с заднего двора».
В то же время составитель канонического текста предостерегает взрослых от излишней жестокости: он отмечает, что должно быть умеренным и оправданным. К примеру, сечь детей предписывается в строго определенный день, например, в субботу, запрещается наказывать ребенка слишком сурово и калечить его, а также идти на поводу у своего гнева – решение о телесном воздействии должно приниматься взвешенно и объективно. Особое внимание Сильвестр уделяет тому, чтобы поберечь самооценку чада: «Жену учи до детей, а детей без людей». Этим правилам русское общество следовало веками. Невероятно, но и в просвещенном XIX веке находилось немало семей, которые жили по домострою.
wikiart.org, Владимир Маковский «Игра в бабки», 1870
За одного битого двух небитых дают
Розги, плети, палки, батоги – все это применялось в «воспитательных целях» не только в семьях, но и в . Еще ребенка могли отхлестать веревкой с узлами, или поставить голым коленями на горох – наказание не только болезненное, но и очень унизительное. Все это делалось совершенно легально. Существовал даже специальный регламент в данном вопросе. Кстати, не стоит думать, что подобные порядки были заведены лишь в учебных заведениях для простонародья: и дворянские, и купеческие дети также не понаслышке были знакомы с розгами. В различных воспоминаниях часто повторяется один и тот же красноречивый момент: во время традиционной субботней порки часто попадало не только провинившимся детям, но и тем, кто всю неделю вел себя прилежно, – «чтоб неповадно было».
Несложно догадаться, что система физических наказаний для детей была точным слепком со взрослых правил игры. В Воинском уставе великого императора Петра I перечислены не только порка кнутом и битье шпицрутенами, но и отсечение руки и пальцев, отрезание языка. По сравнению с этими пытками наказания для детей казалось просто невинной забавой. Все попытки смягчить систему, предпринимаемые Екатериной II и Александром I, убедительными не выглядели. И в XIX век в России вырастали «поротые поколения»: битье кнутом отменили лишь в 1845 году, а плети, шпицрутены и розги оставались в ходу вплоть до XX века. Удивительно, но против такого уклада никто всерьез не протестовал.
wikiart.org, Василий Перов «Мальчик, готовящийся к драке», 1866
Их били в детстве
Император Николай I
Николай I, будучи еще наследником престола, терпел регулярные побои… от своего воспитателя, графа Ламсдорфа. Тот в порыве ярости неоднократно даже бил цесаревича головой об стену. Впоследствии, став императором, Николай I запретил любое телесное наказание для собственных детей: вместо этого их ограничивали во встречах с родителями, и (вместо полноценного обеда – один лишь суп).домашнему насилию . Его мать – Варвара Петровна – происходила из богатой дворянской семьи, была начитанна, образованна и эрудированна, что совершенно не мешало ей быть настоящим домашним тираном. Иван Сергеевич вспоминал: «Драли меня за всякие пустяки, чуть не каждый день…без всякого суда и расправы». Впоследствии писатель «передал привет» своей матери, увековечив ее в образе барыни-самодурки из пронзительно-горькой повести «Муму».
Масштабное протестное движение за отмену телесных наказаний развернулось в Российской империи лишь на рубеже XX века. Да и то, прогресс в этом непростом вопросе продвигался маленькими шажками. К примеру, сначала запретили пороть гимназистов, потом – женщин и, в конце концов, каторжан. Но окончательная точка невозврата была пройдена лишь после Октябрьского переворота 1917 года. Большевики активно выступили против телесных наказаний, называя их «буржуазным пережитком», порка в советской школе была решительно запрещена. Послереволюционные плакаты пестрели лозунгами «Не бей, и не наказывай ребят, веди их в пионеротряд». При всей неоднозначности системы воспитания и , один принцип действовал там непреложно: трещины воспитания затрещинами не загладишь.
В статье «Нужно ли сечь детей?» (1858) Пирогов горячо доказывал, что применение розог антипедагогично, что телесные наказания уничтожают в ребенке стыд, развращают детей и должны быть отменены. Но русскому обществу этот взгляд казался слишком радикальным. Это побуждает Пирогова к сдержанности. В циркуляре по Киевскому учебному округу «Основные начала правил о поступках и наказаниях учеников гимназий Киевского учебного округа» (1859), принципиально отвергая розгу, Пирогов, тем не менее, считает невозможным полностью обойтись без нее и лишь советует применять ее в гимназиях нечасто и в каждом отдельном случае – лишь по постановлению педагогического совета.
Н. А. Добролюбов язвительно высмеял этот циркуляр в стихотворении «Грустная дума гимназиста лютеранского исповедания и не киевского округа» (1860):
Выхожу задумчиво из класса,
Вкруг меня товарищи бегут;
Жарко спорит их живая масса,
Был ли Лютер гений или плут.
Говорил я нынче очень вольно, -
Горячо отстаивал его…
Что же мне так грустно и так больно?
Жду ли я, боюсь ли я чего?
Нет, не жду я кары гувернера,
И не жаль мне нынешнего дня,
Но хочу я брани и укора,
Я б хотел, чтоб высекли меня!
Но не тем сечением обычным,
Как секут повсюду дураков,
А другим, какое счел приличным
Николай Иваныч Пирогов;
Я б хотел, чтоб для меня собрался
Весь педагогический совет
И о том, чтоб долго препирался, -
Сечь меня за Лютера иль нет;
Чтоб потом, табличку наказаний
Показавши молча на стене,
Дали мне понять без толкований,
Что достоин порки я вполне;
Чтоб узнал об этом попечитель, -
И, лежа под свежею лозой,
Чтоб я знал, что наш руководитель
В этот миг болит о мне душой…
Это стихотворение, в свою очередь, вызвало оживленную полемику. Либеральный школьный устав 1864 г. декларировал всесословность образования, расширил права педагогических советов и преподавателей при выборе учебных программ и отменил телесные наказания. Важным достижением стало появление частных школ и гимназий, которые были гораздо свободнее и более гибкие, чем государственные. Лучшие частные гимназии, вроде знаменитой петербургской гимназии Карла Ивановича Мая (1820–1895), работавшей по принципу Яна Амоса Коменского «Сперва любить – потом учить» и уважавшей индивидуальность своих учащихся, и московской гимназии Л. И. Поливанова, «становились настоящими оазисами гуманизма в пустыне официальной авторитарной педагогики того времени» (История педагогики, 2007).
Тем не менее, телесные наказания в школах не исчезли и в начале XX в. В обзоре педагогической практики за пять лет, с 1899 по 1903 г., приводилось немало примеров такого рода (Телесные наказания детей в России, 1905). Например, в Бежецке Тверской губернии надзирательница сиропитательного дома, бывшая учительница, подвергла телесному наказанию 11-летнего воспитанника в присутствии других воспитанников и воспитанниц. В Юрьеве Владимирской губернии учитель из семинаристов рвал ученикам уши, даже до крови, бил их линейкой; одного так ударил, что он без шапки убежал домой в село. В олекминской церковноприходской школе учитель употреблял розги, бил учеников по рукам, плечам и голове; он так избил одного ученика, что родители обратились в суд. В Тюмени законоучитель сильно выдрал ученицу за уши и волосы и так ударил по голове, что разбил пополам ее гребенку. В барнаульском доме призрения из 26 воспитанников остались несечеными только 4 мальчика, да и то из малолетних. В чудовском приюте бесприютных детей в Москве смотритель нанес тяжелые побои 14-летнему мальчику, на теле которого найдено было более 30 кровавых полос и пятен. Смотритель не отрицал своей виновности и был привлечен к суду. Наверное, этот смотритель-крестьянин совершенно был сбит с толку: в деревне каратели, с разрешения суда и закона, секут даже взрослых, а он не смеет наказать провинившегося мальчика?! В Ростове в детском приюте употреблялось наказание розгами, причем дети должны сечь друг друга. В Гапсале кистер прихода М. на уроке приготовляющихся к конфирмации мальчиков приказал остальным ученикам растянуть одного, не знавшего урока, и бить его костылями, причем костыли при битье сломались. В старобельский училищный совет поступила жалоба крестьянина на учительницу земской школы за то, что она подвергла телесному наказанию его сына, ученика школы. Однако речь идет не о гимназиях, а о приютах или сельских школах, где нравы были более патриархальными.
Смотрите также
Новый взгляд на старые обстоятельства
Наши дети легко превращают нас в добрых волшебников. Потому что искренне верят:
родители могут всё. И мы стараемся соответствовать этому высокому статусу, и иногда
у нас даже получается. Это мы, к...
Как сказать ребенку, что папа будет жить отдельно?
Прилично ли разводиться? Какие модели семей бывают? Правила оценки ресурсов семьи
Памятка мамам, которые решили развестись Как укрепить уверенность ребенка в хорошем
будущем...
ВОЕННАЯ ПЕДАГОГИКА КАК ОТРАСЛЬ ПЕДАГОГИКИ
Особое место педагогическая наука занимает в жизни и деятельности Вооруженных
Сил, в исследовании и реализации закономерностей обучения и воспитания военнослужащих,
в подготовке офицерских кадров. ...
Современный подзатыльник показался бы мальчугану из средневековой Руси чем-то вроде манны небесной. В то время розги, прут и кнут были обычным делом. И «я больше не буду» как палочка-выручалочка тогда не работало. Про ювенальную юстицию тоже никто не слышал. Провинился – получи по всей строгости. А строгость в отношении детей была одним из главных принципов воспитания. Считалось, что ребенка бьют исключительно из любви к нему – мол, вырастет человеком. Из Домостроя XV века: «Наказывай детей в юности – упокоят тебя в старости твоей», «Не ослабляи, бия младенца». И даже в Библии: «Урок же ему – урок. Лоза же ему – лоза».
Лишь бы жив остался
«Порка». Павел Ковалевский
Страх быть битым преследовал детей не только в семьях, но и в школах при монастырях и церквях. За нерадивое отношение к учебе или гадкое поведение ребенка секли до посинения перед всем классом. Причем сила ударов и продолжительность «экзекуции» не прописывалась законами – лишь бы не умер. Доходило до 600 ударов и более. Даром что религия вообще была призвана нести в мир человеколюбие.
К XVIII веку порка становится все менее популярной, а в 1785 году представителей дворянства и вовсе избавляют от рукоприкладства. Правда, запрет просуществовал недолго – какой-то десяток лет. И только спустя столетие, в 1864 году, преподавателям гимназий окончательно запретили бить учеников.
Ребенок в машине: когда не нужно автокресло
- Подробнее
Кроме физической расправы детей из высоких сословий за проступки лишали сладкого, ставили в угол, запрещали развлекаться. А при императорском дворе не пускали к родителям на их половину или (о, ужас!) за обедом предлагали есть один суп. А могли и вовсе лишить трапезы, если дитятко осмелилось поинтересоваться: «Что у нас сегодня вкусненького?»
В лицеях нередко альтернативой розгам (правда, довольно сомнительной) было переодевание. Безобразника наряжали в костюм другого цвета и заставляли носить – всем становилось известно о его «грехопадении». Как вариант – на куртку вешали табличку с говорящей информацией (к примеру, «Пушкин – двоечник»). Многие ученики, не выдерживая жестоких насмешек и издевок, предпочитали пережить кратковременную физическую расправу.
Кривое дерево пила исправит
Власть родителей над детьми была безоговорочной. Отец мог запросто своих чад продать, определить в работники за долги или отречься. А с середины XIX века – сбагрить в исправительное учреждение. Свод законов 1857 года гласит: «Детей обоего пола, не состоящих в государственной службе, за упорное неповиновение родительской власти, развратную жизнь и другие явные пороки, отдавать в смирительные домы».
Донские казаки тоже в воспитании детей часто руководствовались соображением, что «спина дело наживное: плетка поубавит тела, так наживешь нового». «Если ребенка не трогать, не наказывать за шалости, то он выйдет неук: нужно, чтобы он во всем родителей слушал, а коли добром не слухает, то и посечь можно». Непослушного сына отец мог привязать к плугу или телеге, а затем избить вожжами. Помните «Тихий Дон» Шолохова?
Нежнее нежного: самые красивые поцелуи звездных пар
- Подробнее
«Пантелей Прокофьевич, что-то булькая себе в бороду, зачикилял к дому. Гришку он нашел в горнице. Не говоря ни слова, достал его костылем вдоль спины. Григорий, изогнувшись, повис на отцовской руке.
За что, батя?
За дело, су-у-у-кин сын!
Не пакости соседу! Не срами отца! Не таскайся, кобелина! - хрипел Пантелей Прокофьевич, тягая по горнице Григория, силясь вырвать костыль.
Драться не дам! - глухо сапнул Григорий и, стиснув челюсти, рванул костыль. На колено его и – хряп! Пантелей Прокофьевич – сына по шее тугим кулаком».
Обычное дело.
Не та сторона картошки
В школах Советского Союза о телесном наказании и речи быть не могло. Во времена активной стройки коммунизма, когда общественное ценилось выше личного, поистине адской карой было исключение из пионеров или комсомольцев, объявление бойкота, пропесочивание на совете дружины. В семьях же по-прежнему лидировал ремень. Да вы и сами наверняка помните.
Я родилась в 1945 году. Авторитет родителей был для нас непререкаемым, – вспоминает ростовчанка Галина Фирсова. - Мы с сестрой и братом всю жизнь обращались к ним на вы – из уважения. А чтобы в ответ сказать бранное слово, такого и представить не могу. За проказы меня порола мать – всем, что под руку подвернется: ремнем, веревкой, полотенцем… Но и отец порой не выдерживал. Помню, как однажды за ужином меня, 8-летнюю, с размаху ударил ложкой по лбу только за то, что я потянулась к картошке не со своего края сковороды. И на горохе стояла в углу, было дело.
Униженные и оскорбленные
Надо сказать, в многонациональной России немало народностей, в семьях которых и ремень редкость. Не из мягкотелости, а потому что традиции другие. Горцы и в давние времена, и сейчас редко прибегают к физическому наказанию. Разве из униженного ребенка вырастет свободный человек с чувством собственного достоинства? Ну, подергали за ухо, ну дали подзатыльник, но не избивали. Обычно за проступки нагружали работой, вели долгие разъяснительные беседы с многочисленными родственниками. И крайне редко повышали голос. А самым ужасным было общественное порицание. «Позор семьи», «позор рода» – людская память долго могла колоть глаза.
Северные народы – тоже противники насилия над личностью. Принуждать ребенка к чему-либо, используя давление, шантаж, не в их правилах. Не хочет отрок учиться ставить чум – не надо. Придет время, когда сам поймет, что ему это нужно.
А под суд не хотите?
Сейчас бить детей считается дурным тоном. Большинство современных родителей предпочитают ребенка запиливать нравоучениями. К тому же за рукоприкладство и поплатиться можно.
Как пояснил юрист Михаил Ревякин, если родитель поднимает руку на ребенка, его действия оцениваются по ч. 1 ст. 5.61 КоАП РФ (административного кодекса), предусматривающей ответственность за оскорбление, поскольку унижение чести и достоинства может быть совершено действием, а не только словом. Наказание – от 1 000 до 3 000 рублей. Но в том случае, если суд оценит действия родителя как жестокость, будет применена ст. 156 Уголовного кодекса и может быть назначено наказание до трех лет лишения свободы. Кроме того, действия родителей могут быть расценены по ст. 6.1.1 Административного кодекса как побои при осуществлении в отношении ребенка насильственных действий, которые вызвали физическую боль, но не привели к расстройству здоровья. Наказание в этом случае – штраф от 5 000 до 30 000 рублей, арест на 15 суток либо обязательные работы.
