Через три дня после сделки концессионеров с монтером Мечниковым театр Колумба выехал в Тифлис по железной дороге через Махачкалу и Баку. Все эти три дня концессионеры, не удовлетворившиеся содержимым вскрытых на Машуке двух стульев, ждали от Мечникова третьего, последнего из колумбовских стульев. Но монтер, измученный нарзаном, обратил все двадцать рублей на покупку простой водки и дошел до такого состояния, что содержался взаперти - в бутафорской.
Вот вам и Кислые воды! - заявил Остап, узнав об отъезде театра. - Сучья лапа этот монтер. Имей после этого дело с теаработниками!
Остап стал гораздо суетливее, чем прежде. Шансы на отыскание сокровищ увеличились безмерно.
- В Тифлисе, - сказал Остап, - нам нечего лениться . Нужны деньги на поездку во Владикавказ. Оттуда мы поедем в Тифлис на автомобиле по Военно-Грузинской дороге. Очаровательные виды. Захватывающий пейзаж. Чудный горный воздух! И в финале - всего сто пятьдесят тысяч рублей ноль ноль копеек. Есть смысл продолжать заседание.
Но выехать из Минеральных Вод было не так-то легко. Воробьянинов оказался бездарным железнодорожным зайцем, и так как попытки его сесть в поезд оказались безуспешными, то ему пришлось выступить около «Цветника» в качестве бывшего попечителя учебного округа. Это имело весьма малый успех. Два рубля за двенадцать часов тяжелой и унизительной работы. Сумма, однако, достаточная для проезда во Владикавказ.
В Беслане Остапа, ехавшего без билета, согнали с поезда, и великий комбинатор дерзко бежал за поездом версты три, грозя ни в чем не виновному Ипполиту Матвеевичу кулаком. После этого Остапу удалось вскочить на ступеньку медленно подтягивающегося к Кавказскому хребту поезда. С этой позиции Остап с любопытством взирал на развернувшуюся перед ним панораму кавказской горной цепи.
Был четвертый час утра. Горные вершины осветились темно-розовым солнечным светом. Горы не понравились Остапу.
Слишком много шику! - сказал он. - Дикая красота. Воображение идиота. Никчемная вещь.
У Владикавказского вокзала приезжающих ждал большой открытый автобус Закавтопромторга, и ласковые люди говорили:
Кто поедет по Военно-Грузинской дороге - тех в город везем бесплатно.
Куда же вы, Киса? - сказал Остап. - Нам в автобус. Пусть везут, раз бесплатно. Подвезенный автобусом к конторе Закавтопромторга, Остап, однако, не поспешил записаться на место в машине. Оживленно беседуя с Ипполитом Матвеевичем, он любовался опоясанной облаком Столовой горой и, находя, что гора действительно похожа на стол, быстро удалился.
Во Владикавказе пришлось просидеть несколько дней. Но все попытки достать деньги на проезд по Военно-Грузинской дороге или совершенно не приносили плодов, или давали средства, достаточные лишь для дневного пропитания. Попытка взимать с граждан гривенники не удалась. Кавказский хребет был настолько высок и виден, что брать за его показ деньги не представлялось возможным. Его было видно почти отовсюду. Других же красот во Владикавказе не было. Что же касается Терека, то протекал он мимо «Трека», за вход в который деньги взимал город без помощи Остапа. Сбор подаяний, произведенный Ипполитом Матвеевичем, принес за два дня тринадцать копеек.
Тогда Остап извлек из тайников своего походного пиджака колоду карт и, засев у дороги при выезде из города, затеял игру в три карты. Рядом с ним стоял проинструктированный Ипполит Матвеевич, который должен был играть роль восторженного зрителя, удивленного легкостью выигрыша. Позади друзей в облаках рисовались горные кряжи и снежные пики.
- Красненькая выиграет, черненькая проиграет! - кричал Остап.
Перед собравшейся толпой соплеменных гор, ингушей и осетинов в войлочных шляпах Остап бросал рубашками вверх три карты, из которых одна была красной масти и две - черной. Любому гражданину предлагалось поставить на красненькую карту любую ставку. Угадавшему Остап брался уплатить на месте.
- Красненькая выиграет, черненькая проиграет! Заметил - ставь! Угадал - деньги забирай! Горцев тешила простота игры и легкость выигрыша. Красная карта на глазах у всех ложилась направо или налево, и не было никакого труда угадать, куда она легла.
Зрители постепенно стали втягиваться в игру, и Остап для блезира уже проиграл копеек сорок. К толпе присоединился всадник в коричневой черкеске, в рыжей барашковой шапочке и с обычным кинжалом на впалом животе.
- Красненькая выиграет, черненькая проиграет! - запел Остап, подозревая наживу. - Заметил - ставь! Угадал - деньги забирай!
Остап сделал несколько пассов и метнул карты.
- Вот она! - крикнул всадник, соскакивая с лошади. - Вон красненькая! Я хорошо заметил!
- Ставь деньги, кацо, если заметил, - сказал Остап.
- Проиграешь! - сказал горец.
- Ничего. Проиграю - деньги заплачу, - ответил Остап.
- Десять рублей ставлю.
- Поставь деньги.
Горец распахнул полы черкески и вынул порыжелый кошель.
- Вот красненькая! Я хорошо видел. Игрок приподнял карту. Карта была черная.
- Еще карточку? - спросил Остап, пряча выигрыш.
- Бросай. Остап метнул.
Горец проиграл еще двадцать рублей. Потом еще тридцать. Горец во что бы то ни стало решил отыграться. Всадник пошел на весь проигрыш. Остап, давно не тренировавшийся в три карточки и утративший былую квалификацию, передернул на этот раз весьма неудачно.
- Отдай деньги! - крикнул горец.
- Что?! - закричал Остап. - Люди видели! Никакого мошенства!
- Люди видели, не видели - их дело. Я видел, ты карту менял, вместо красненькой черненькую клал! Давай деньги назад!
С этими словами горец подступил к Остапу. Великий комбинатор стойко перенес первый удар по голове и дал ошеломляющую сдачу. Тогда на Остапа набросилась вся толпа. Ипполит Матвеевич убежал в город. Вспыльчивые ингуши били Остапа недолго. Они остыли так же быстро, как остывает ночью горный воздух. Через десять минут горец с отвоеванными общественными деньгами возвращался в свой аул, толпа возвратилась к будничным своим делам, а Остап, элегантно и далеко сплевывая кровь, сочившуюся из разбитой десны, поковылял на соединение с Ипполитом Матвеевичем.
Довольно, - сказал Остап, - выход один: идти в Тифлис пешком. В пять дней мы пройдем двести верст. Ничего, папаша, очаровательные горные виды, свежий воздух... Нужны деньги на хлеб и любительскую колбаску. Можете прибавить к своему лексикону несколько итальянских фраз, это уж как хотите, но к вечеру вы должны насобирать не меньше двух рублей!.. Обедать сегодня не придется, дорогой товарищ. Увы! Плохие шансы!..
Спозаранку концессионеры перешли мостик через Терек, обошли казармы и углубились в зеленую долину, по которой шла Военно-Грузинская дорога.
Нам повезло, Киса, - сказал Остап, - ночью шел дождь, и нам не придется глотать пыль. Вдыхайте, предводитель, чистый воздух. Пойте. Вспоминайте кавказские стихи. Ведите себя как полагается!..
Но Ипполит Матвеевич не пел и не вспоминал стихов. Дорога шла на подъем. Ночи, проведенные под открытым небом, напоминали о себе колотьем в боку, тяжестью в ногах, а любительская колбаса - постоянной и мучительной изжогой. Он шел, склонившись набок, держа в руке пятифунтовый хлеб, завернутый во владикавказскую газету, и чуть волоча левую ногу.
Опять идти! На этот раз в Тифлис, на этот раз по красивейшей в мире дороге. Ипполиту Матвеевичу было все равно. Он не смотрел по сторонам, как Остап. Он решительно не замечал Терека, который начинал уже погромыхивать на дне долины. И только сияющие под солнцем ледяные вершины что-то смутно ему напоминали - не то блеск бриллиантов, не то лучшие глазетовые гробы мастера Безенчука.
До первой почтовой станции - Балты - путники шли в сфере влияния Столовой горы. Ее плотный слоновый массив с прожилками снега шел за ними верст десять. Путников обогнал сначала легковой автомобиль Закавтопромторга, через полчаса - автобус, везший не менее сорока туристов и не больше ста двадцати чемоданов.
- Кланяйтесь Казбеку! - крикнул Остап вдогонку машине. - Поцелуйте его в левый ледник! После автомобилей долго еще в горах пахло бензинным перегаром и разогретой резиной. Звонко бренча, обгоняли путников арбы горцев. Навстречу из-за поворота выехал фаэтон. В Балте Остап выдал Ипполиту Матвеевичу вершок колбасы и сам съел вершка два.
- Я кормилец семьи, - сказал он, - мне полагается усиленное питание.
После Балты дорога вошла в ущелье и двинулась узким карнизом, высеченным в темных отвесных скалах. Спираль дороги завивалась кверху, и вечером концессионеры очутились на станции Ларс в тысяче метров над уровнем моря.
Переночевали в бедном духане бесплатно и даже получили по стакану молока, прельстив хозяина и его гостей карточными фокусами.
Утро было так прелестно, что даже Ипполит Матвеевич, спрыснутый горным воздухом, зашагал бодрее вчерашнего.
За станцией Ларс сейчас же встала грандиозная стена Бокового хребта. Долина Терека замкнулась тут узкими теснинами. Пейзаж становился все мрачнее, а надписи на скалах многочисленнее. Там, где скалы так сдавили течение Терека, что пролет моста равен всего десяти саженям, там концессионеры увидели столько надписей на скалистых стенках ущелья, что Остап, забыв о величественности Дарьяльского ущелья, закричал, стараясь перебороть грохот и стоны Терека:
Великие люди! Обратите внимание, предводитель. Видите, чуть повыше облака и несколько ниже орла. Надпись: «Коля и Мика, июль 1914 г.» Незабываемое зрелище! Обратите внимание на художественность исполнения! Каждая буква величиною в метр и нарисована масляной краской! Где вы сейчас, Коля и Мика?
Задумался и Ипполит Матвеевич.
Где вы, Коля и Мика? И что вы теперь, Коля и Мика, делаете? Разжирели, наверное, постарели? Небось теперь и на четвертый этаж не подыметесь, не то что под облака - имена свои рисовать.
Где же вы, Коля, служите? Плохо служится, говорите? Золотое детство вспоминаете? Какое же оно у вас золотое? Это пачканье-то ущелий вы считаете золотым детством? Коля, вы ужасны! И жена ваша Мика противная женщина, хотя она виновата меньше вашего. Когда вы чертили свое имя, вися на скале, Мика стояла внизу на шоссе и глядела на вас влюбленными глазами. Тогда ей казалось, что вы второй Печорин. Теперь она знает, кто вы такой. Вы просто дурак! Да, да, все вы такие - ползуны по красотам! Печорин, Печорин, а там, гляди, по глупости отчета сбалансировать не можете!
Киса, - продолжал Остап, - давайте и мы увековечимся. Забьем Мике баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу сейчас и напишу: «Киса и Ося здесь были».
И Остап, недолго думая, сложил на парапет, ограждавший шоссе от кипучей бездны Терека, запасы любительской колбасы и стал подниматься на скалу.
Ипполит Матвеевич сначала следил за подъемом великого комбинатора, но потом рассеялся и, обернувшись, принялся разглядывать фундамент замка Тамары, сохранившийся на скале, похожей на лошадиный зуб.
В это время, в двух верстах от концессионеров, со стороны Тифлиса в Дарьяльское ущелье вошел отец Федор. Он шел мерным солдатским шагом, глядя только вперед себя твердыми алмазными глазами и опираясь на высокую клюку с загнутым концом, как библейский первосвященник.
На последние деньги отец Федор доехал до Тифлиса и теперь шагал на родину пешком, питаясь доброхотными даяниями. При переходе через Крестовый перевал (2345 метров над уровнем моря) его укусил орел. Отец Федор замахнулся на дерзкую птицу клюкою и пошел дальше. Он шел, запутавшись в облаках, и бормотал:
Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены!
Эту же фразу он повторял, войдя в Дарьяльское ущелье. Расстояние между врагами сокращалось. Поворотив за острый выступ, отец Федор налетел на старика в золотом пенсне.
Ущелье раскололось в глазах отца Федора. Терек прекратил свой тысячелетний крик. Отец Федор узнал Воробьянинова. После страшной неудачи в Батуме, после того, как все надежды рухнули, новая возможность заполучить богатство повлияла на отца Федора необыкновенным образом.
Он схватил Ипполита Матвеевича за тощий кадык и, сжимая пальцы, закричал охрипшим голосом:
Куда девал сокровище убиенной тобою тещи?
Ипполит Матвеевич, ничего подобного не ждавший, молчал, выкатив глаза так, что они почти соприкасались со стеклами пенсне.
Говори! - приказывал отец Федор. - Покайся, грешник! Воробьянинов почувствовал, что теряет дыхание.
Тут отец Федор, уже торжествовавший победу, увидел прыгавшего по скале Бендера. Технический директор спускался вниз, крича во все горло:
Дробясь о мрачные скалы, Кипят и пенятся валы!..
Великий испуг поразил сердце отца Федора. Он машинально продолжал держать предводителя за горло, но коленки у него затряслись.
А, вот это кто?! - дружелюбно закричал Остап. - Конкурирующая организация!
Отец Федор не стал медлить. Повинуясь благодетельному инстинкту, он схватил концессионную колбасу и хлеб и побежал прочь.
Бейте его, товарищ Бендер, - кричал с земли отдышавшийся Ипполит Матвеевич.
Лови его! Держи!
Остап засвистал и заулюлюкал.
Тю-у-у! - кричал он, пускаясь вдогонку. - Битва при пирамидах или Бендер на охоте! Куда же вы бежите, клиент? Могу вам предложить хорошо выпотрошенный стул!
Отец Федор не выдержал муки преследования и полез на совершенно отвесную скалу. Его толкало вверх сердце, поднимавшееся к самому горлу, и особенный, известный только одним трусам, зуд в пятках. Ноги сами отрывались от гранитов и несли своего повелителя вверх.
У-у-у! - кричал Остап снизу. - Держи его!
Он унес наши припасы! - завопил Ипполит Матвеевич, подбегая к Остапу.
Стой! - загремел Остап. - Стой, тебе говорю!
Но это придало только новые силы изнемогшему было отцу Федору. Он взвился и в несколько скачков очутился сажен на десять выше самой высокой надписи.
Отдай колбасу! - взывал Остап. - Отдай колбасу, дурак! Я все прощу!
Отец Федор уже ничего не слышал. Он очутился на ровной площадке, забраться на которую не удавалось до сих пор ни одному человеку. Отцом Федором овладел тоскливый ужас. Он понял, что слезть вниз ему никак невозможно. Скала шла и опускалась на шоссе перпендикулярно, и об обратном спуске нечего было и думать. Он посмотрел вниз. Там бесновался Остап, и на дне ущелья поблескивало золотое пенсне предводителя.
Я отдам колбасу! - закричал отец Федор. - Снимите меня!
В ответ грохотал Терек и из замка Тамары неслись страстные крики. Там жили совы.
Сними-ите меня! - жалобно кричал отец Федор.
Он видел все маневры концессионеров. Они бегали под скалой и, судя по жестам, мерзко сквернословили.
Через час легший на живот и спустивший голову вниз отец Федор увидел, что Бендер и Воробьянинов уходят в сторону Крестового перевала.
Спустилась быстрая ночь. В кромешной тьме и в адском гуле под самым облаком дрожал и плакал отец Федор. Ему уже не нужны были земные сокровища. Он хотел только одного - вниз, на землю.
Ночью он ревел так, что временами заглушал Терек, а утром подкрепился любительской колбасой с хлебом и сатанински хохотал над пробегавшими внизу автомобилями. Остаток дня он провел в созерцании гор и небесного светила - солнца. Ночью он увидел царицу Тамару. Царица прилетела к нему из своего замка и кокетливо сказала:
Соседями будем.
Матушка! - с чувством сказал отец Федор. - Не корысти ради...
Знаю, знаю, - заметила царица, - а токмо волею пославшей тя жены.
Откуда ж вы знаете? - удивился отец Федор.
Да уж знаю. Заходили бы, сосед. В шестьдесят шесть поиграем! А? Она засмеялась и улетела, пуская в ночное небо шутихи.
На третий день отец Федор стал проповедовать птицам. Он почему-то склонял их к лютеранству.
Направо - замок Тамары, - говорили опытные проводники, - а налево живой человек стоит, а чем живет и как туда попал - тоже неизвестно.
И дикий же народ! - удивлялись экскурсанты. - Дети гор!
Шли облака. Над отцом Федором кружились орлы. Самый смелый из них украл остаток любительской колбасы и взмахом крыла сбросил в пенящийся Терек фунта полтора хлеба. Отец Федор погрозил орлу пальцем и, лучезарно улыбаясь, прошептал:
Птичка божия не знает ни заботы, ни труда, хлопотливо не свивает долговечного гнезда. Орел покосился на отца Федора, закричал «ку-ку-ре-ку» и улетел.
Ах, орлуша, орлуша, большая ты стерва!
Через десять дней из Владикавказа прибыла пожарная команда с надлежащим обозом и принадлежностями и сняла отца Федора. Когда его снимали, он хлопал руками и пел лишенным приятности голосом: И будешь ты цар-р-рицей ми-и-и-и-рра, подр-р-руга ве-е-ечная моя! И суровый Кавказ многократно повторил слова М. Ю. Лермонтова и музыку А. Рубинштейна.
Не корысти ради, - сказал отец Федор брандмейстеру, - а токмо... Хохочущего священника на пожарной колеснице увезли в психиатрическую лечебницу.
* Почем опиум для народа?
* Дусик, скажу вам как человек, измученный Нарзаном!
* Хорошо излагает, зараза! Учитесь, Киса!
* Крепитесь! Россия вас не забудет! Запад нам поможет!
* Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень!
* Киса, разрешите спросить вас как художник художника... Вы рисовать умеете?
* - А 100 рублей не могут спасти предводителя дворянства?
- Я полагаю, что торг здесь не уместен!
* Командовать парадом буду я!
* А может тебе дать еще ключ от квартиры, где деньги лежат?!!!
* Почем огурцы соленые?
- Пятак.
- Дайте...Два!
* Автомобиль - это не роскошь, а средство передвижения.
* Лед тронулся, господа присяжные заседатели, лед тронулся!!
* Да, это вам не Рио-де-Жанейро!
* Поедемте в нумера!!! Хаммы!!! Хаммы!!!
* Ну дайте же человеку поспать!!!
* Хо-хо, парниша!
* - Что это за мех?
- Мексиканский тушкан!
* - У меня все ходы записаны!
- Контора пишет!
* Вернись, я все прощу!
* Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены
* Дэнги давай! Давай дэнги!
* Остап играл в шахматы второй раз в жизни
* - Господа! Неужели вы будете нас бить?
- Ещё как!
* Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
* Же не манж па сис жюр. Гибен зи мир битте цвайи марк.Подайте бывшему члену Государственной Думы!
* - Ваше политическое кредо?
- Всегда!
* Это май-весельчак, это май-чародей веет свежим на нас опахалом!..
* Эй ты, жертва аборта, а ну быстро говори, кому продал стул?!
* Знойная женщина - мечта поэта!
* Я дам Вам парабеллум!
* - Ну что, дядя, невесты в вашем городе есть?
- Кому и кобыла невеста.
-Больше вопросов не имею!
* Мы лишние на этом празднике жизни
* Остапа понесло...
* Гроссмейстер пошел е2-е4
* - Побьют...
- Да, и возможно ногами
* Берегите пенсне, Киса! Сейчас начнется!
* - А можно так - утром стулья, а вечером деньги?
- Можно, но деньги - вперед!
* Бунт на корабле?!
* Служил Гаврила бюрократом, Гаврила бюрократом был!
* Товарищ Бендер!
* А ваш дворник большой пошляк. Разве можно так напиваться на рубль?
* - Барин?! Из Парижу?!
- Молчи, дурак!
* Дышите глубже! Вы взволнованы!
* -- Мне сказали, сто это "Титаник", контрабандный товар из Америки...!
-- Вся контрабанда делается в Одессе, на малой Арнаутской улице...
* И никакой уголовщины - кодекс мы должны чтить!
* - А с какой целью взимается плата?!
- С целью ремонта провала. Чтобы не слишком проваливался!
* От мёртвого осла уши получишь у Пушкина! пока, дефективный!
* Радикальный черный цвет
* Никакая я вам не матушка! И в моем доме не садитесь ни на какие колени!
* ...и заживем мы с тобой возле своего свечного заводика...
* А давайте напишем "Киса и Ося были тут". Забьем Мике баки!
* Держите его! Он украл нашу колбасу!
* Какой он вам Киса?! Это же гигант мысли! Отец российской демократии! Особа, приближенная к императору!
* - Никогда еще Воробьянинов не протягивал рукИ!
- Так протянете ноги, старый дуралей!
* Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тещи!
* Люди, покайтесь публично!
* Я верну колбасу, только снимите меня отсюда!
* В заключение последовал памятный бросок в голову одноглазого
* Шашки!... бррр, то есть шахматы! Знаете ли Вы, что такое шахматы?!
* Держите гроссмейстера! Держите!
* 30 копеек. Дебют удался.
* А оказалось, что в том стуле буржуи драгоценности прятали. Ну а мне премию выдали - 50 целковых. Вот, костюм справил
* Шучу. Не волнуйтесь, будут у вас деньги. Будете кушать крем-марго. Батистовые портянки носить.
* Заседание продолжается!
* Я Вам морду набью!
* - Божья корова!
- Сам дурак!
* ...Вы знаете кто этот мощный старик?
* И только беспризорные дети находятся без призора!
* Твой суслик летит к своей курочке на крыльях любви!
* - Опять к этому дураку гости спозаранку пришли!
- Наверное из милиции.
* Не бейте себя ушами по щекам!
* Товарищи, cмотрите, ЛЮБИТЕЛЯ бьют!
* Эх! Никто нас не любит. Не считая Уголовного Розыска, который тоже нас не любит. Мы чужие на этом празднике жизни...
* А теперь он становится в третью позицию и говорит "Нет!" !
* Представители милиции могут быть приравнены к детям.
* Мусик, готов гусик?
* Будете крем марго кушать, батистовые портянки носить...
* Улыбайтесь... А теперь расплатитесь с официантом и незаметно уйдите...
* Дебют - это квазиунафантазия!
….Иные не верят, смеются, не слушают пророков. «Где ваш Бог»? – почему он не наказывает грешников? – Говорят они. Но не знают невежды того, что судятся они за дела и наказываются справедливым, недремлющим судьей – Совестью. Отнимается у них за грехи – от души. От того есть – бездушные. Пренебрегают они голосом совести своей. Ходят они удрученные в сокрытых душевных и физических болезнях, подавленные, и сама жизнь для них есть наказание.
А праведный легок на поступь и душа его поёт, и как «птица в теле летает». Со страхом – неотвратимого конца, грешник ждет смерти, так как расточил он душу свою, а праведный с радостью живет и ясно видит зрением души за смертью награду – в продолжении жизни. Одни в клинической смерти летят душей к свету, а у других – мрак и пустота. Ничего – не заслужили они. Обманули они себя, разменяли свою душу – на пустые, мертвые побрякушки.
«Кирилл, Кирилл…. – ты скорбь и печаль христиан»
«Строящий дом свой на чужие деньги – то же, что собирающий камни для своей могилы». (Иисус Навин, 21:9)..
С той самой поры, когда в начале 90-х руками алчущих невежд в мятущуюся Россию, «распахнули настежь врата ада и в дом впустили божка – златого тельца», с того времени началась в стране между людьми борьба за богатство и передел собственности.
Алчная страсть искушает «сердца» людей, в том числе, в который раз не обошла она в СМИ и имя нынешнего патриарха Русской православной церкви (РПЦ) – Кирилла (в миру гражданина – Владимира Михайловича Гундяева).
«И сказал Господь Моисею: поспеши сойти (отсюда), ибо развратился народ твой…, скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им, сделали себе литого тельца и поклонились ему, и сказали: - вот бог твой. (Исход, 32: 7-9).
Суть же очередного, меркантильного скандала, связанного с именем Патриарха Кирилла, разразившегося на днях в Москве, позорящего веру христианскую, такова. -
Прописанная и проживающая в г. Москве, в «Доме на набережной», в квартире с В.М. Гундяевым гражданка Лидия Леонова подала в Замоскворецкий суд материальный иск на сумму в 20 миллионов
рублей, к своему соседу по дому, – известному врачу-кардиологу бывшему министру здравоохранения Юрию Шевченко. Ремонт в квартире (купленной Ю. Шевченко в 2010 году для своей дочери Ксении и её четверых детей), запылил имущество (мебель, шторы, ковры, книги) в пятикомнатных апартаментах (144,8 кв.м.) у гражданина В. М. Гундяева (Кирилла).
«Вы слышали…Я говорю вам:…кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». (Мф. 5: – 38,39,40).
Замоскворецкий суд признал исковые материальные требования гражданки Л. Леоновой обоснованными (!) и в возмещение ущерба наложил арест на квартиру Ю. Шевченко, оцененную в 15 миллионов рублей. То есть – отдай квартиру и ещё давай деньги. Московский городской суд установил решение нижестоящего суда справедливым!?
Если ущерб от одного запыления составил 20 миллионов рублей, то, во сколько же была оценена стоимость имущества в квартире у патриарха Кирилла? …«А вы знаете, меня ведь обокрали!…Да, да… Три магнитофона, три кинокамеры, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три куртки… И они ещё борются за почетное звание дома высокой культуры быта»! (Из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию»).
По сообщениям в СМИ в кассационной жалобе в Мосгорсуд адвокаты Ю.Шевченко указали, что собственником квартиры является В. М. Гундяев, а не проживающая с ним гражданка Л. Леонова, которая не была уполномочена доверенностью собственника на иск. Кто она Кириллу и какое отношение имеет к его имуществу? Чем и какими законами в данном случае руководствовался суд?
Адвокатами делались попытки побеседовать и с самим патриархом Кириллом, но безуспешно. – Есть непреклонное желание квартиру у Ю.Шевченко «экспроприировать». Нужно добавить, что и сам Ю. Шевченко с некоторого времени тоже принадлежит к церкви и рукоположен в священный сан во времена патриарха Алексия II. Адвокаты
Ю. Шевченко подали в Замоскворецкий суд встречный иск к В. М. Гундяеву, в котором указали намерение ответчика к «необоснованному обогащению» и просили Кирилла вернуть испорченную пылью мебель (в т.ч. 13 стульев).
Как говорил один известный литературный персонаж прохвост-«священник» отец Федор Востриков в романе И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» - «Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены».
Кирилл, как Святейший Патриарх Московский и всея Руси, и одновременно монах (по Уставу Василия Великого, правилом Даухкратного Собора и Уставом РПЦ) - не вправе владеть какой-либо собственностью.
По совести христианин не в праве перед Богом и людьми нарушать веру и заповеди. Недостойно христианина, совершенно низменно и не допустимо для Патриарха – из-за запыления или ещё под каким-то другим предлогом, претендовать на чужое, на квартиру семьи Ю.Шевченко, его дочери и её детей.
В корысти – оскорбление для православных и для всех христиан!
Есть в приведенном выше скандале комическое сходство всё с тем же персонажем – с отцом Федором Востриковым. Нельзя, здесь не привести эпизод борьбы за стул: -
…«Идеи осеняли отца Федора неожиданно, и он сейчас же принимался за
работу…
Ипполит Матвеевич опешил. – Батюшка! (Вы ли это?) – воскликнул он, в удивлении снимая руки со стула. Отец Востриков полиловел и разжал, наконец, пальцы. Стул, никем не поддерживаемый, свалился на битый кирпич… Так это вы, святой отец, – проскрежетал Ипполит Матвеевич, – охотитесь за моим имуществом? С этими словами Ипполит Матвеевич лягнул святого отца ногой в бедро. Отец Федор изловчился, злобно пнул предводителя в пах так, что тот согнулся, и зашипел. – Это не ваше имущество!
- А чье же?
- Не ваше.
- А чье же?
- Это национализированное имущество.
- Национализированное.
- Да-с, да-с, национализированное.
Говорили они с такой необыкновенной быстротой, что слова сливались.
- Кем национализировано?
- Советской властью! Советской властью!
- Какой властью? Какой властью?
- Властью трудящихся.
- А-а-а!.. – сказал Ипполит Матвеевич, леденея, как мята. – Властью рабочих и крестьян?
- Да-а-а-с!..
- М-м-м… Так, может быть, вы, святой отец, партийный?
- М-может быть!
Тут Ипполит Матвеевич не выдержал и с воплем «может быть?» смачно плюнул в доброе лицо отца Федора. Отец Федор немедленно плюнул в лицо Ипполита Матвеевича и тоже попал. Стереть слюну было нечем - руки были заняты стулом. Ипполит Матвеевич издал звук открываемой двери и изо всей мочи толкнул врага стулом. Враг упал, увлекая за собой задыхающегося Воробьянинова. Борьба продолжалась в партере…
(И. Ильф, Е. Петров. « Двенадцать стульев»).
Возвращаясь к повествованию из Библии, когда послал Господь Моисея – навести порядок среди своего народа, впавшего в искушение золотого тельца. Далее…
… «И обратился, и сошел Моисей с горы; (Синай)… Когда же он приблизился к стану и увидел тельца и пляски, тогда он воспламенился гневом и…взял тельца, которого они сделали, и сжег его в огне, и стер в прах, и рассыпал по воде…». (Исход, 32: 15, 19,20).
И сурово был наказан растленный, развращенный материальным богатством народ…
«Золотой телец» глубоко проник в сердца: неутвержденных духом, малодушных, невежд, продажных и лицемеров, не верящих в правду, в разум, в честь и в Бога!
Не останется грех и у людей, и у Бога незамеченным. - «Взыщу Я с вас за все грехи ваши». (Пророк Амос, 3: 2).
Иные не верят, смеются, не слушают пророков. «Где ваш Бог»? – почему он не наказывает грешников? – Говорят они. Но не знают невежды того, что судятся они за дела и наказываются справедливым, недремлющим судьей – Совестью Божьей. Отнимается у них за грехи – от души. От того есть – бездушные. Пренебрегают они голосом совести своей. Ходят они удрученные в сокрытых душевных и физических болезнях, подавленные, и сама жизнь для них есть наказание. А праведный легок на поступь и душа его поёт, и как «птица в теле летает». Со страхом – неотвратимого конца, грешник ждет смерти, так как расточил он душу свою, а праведный с радостью живет и ясно видит зрением души за смертью награду – в продолжении жизни. Одни в клинической смерти летят душей к свету, а у других – мрак и пустота. Ничего – не заслужили они. Обманули они себя, разменяли свою душу – на пустые, мертвые побрякушки.
Свобода же выбора в жизни – для глупого и бездушного бремя, не знает он, как своё время убить. Для ищущего правды, праведного, дни его – «богатство для души его» в этой жизни и награда Бога – будущей. – Прислушивайтесь к голосу совести души своей.
«12 стульев» - одна из лучших комедий, которую снял известный советский режиссёр Леонид Гайдай в 1971 году по одноимённому роману И. Ильфа и Е. Петрова. Комедия снята в двух сериях: «Лёд тронулся» и «Заседание продолжается». Премьера комедии состоялась 21 июня 1971 года.
Для исполнения роли — Остапа Бендера, Гайдай пригласил Арчила Гомиашвили, а на роль Кисы Воробьянинова был утверждён Ростислав Плятт, вместо серьёзно заболевшего Сергея Филиппова. Но Филиппов уверил, что готов сниматься, несмотря ни на что. Узнав о таком желании, Плятт отказался от роли Кисы в пользу Филиппова, хотя сам без роли не остался. В киноленте Ростислав Плятт читает слова от автора.
На роль мадам Грицацуевой претендовали Г. Волчек и Н. Мордюкова. Мордюковой было отказано в исполнении этой роли, так показалась Гайдаю не смешной. Предпочтительнее оказалась Галина Волчёк, но звукооператор Владимир Крачковский предложил на эту роль свою жену — Наталью Крачковскую. Глянув на неё, Гайдай сказал: «Вот она, мечта поэта».
Цитаты из фильма 12 стульев пользуются большой популярностью в обществе. Данная подборка цитат напомнит вам лучшие моменты советской комедии.
Почём опиум для народа?
Заседание продолжается! Лед тронулся, господа присяжные заседатели!
Может быть, тебе дать ещё ключ от квартиры, где деньги лежат?
Командовать парадом буду я!
Есть еще от жилетки рукава, круг от бублика и мёртвого осла уши.
Кто, по-вашему, этот мощный старик? Не говорите, вы не можете этого знать. Это – гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору.
Эх, Киса, - сказал Остап, - мы чужие на этом празднике жизни.
У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему шалашу.
Отдай колбасу, отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!
Мальчик… Разве плох? Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень!
Папаша, вы пошлый человек!
Обниматься некогда, - сказал он. Прощай любимая. Мы разошлись как в море корабли.
Пан или пропал. Я выбираю пана, хотя он и явный поляк.
Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
Вот тебе седина в бороду! Вот тебе бес в ребро!
Первый ход - Е2-Е4, а там… А там посмотрим.
Что же вы на меня смотрите, как солдат на вошь? Обалдели от счастья?
Половина моя - половина наша…
Вас обманули, это не мексиканский тушкан, это шанхайский барс
Господа! Дети вас не забудут!
Контора пишет
Цитаты Эллочки Людоедки
У вас вся спина белая (шутка)
Не учите меня жить
Парниша. (По отношению ко всем знакомым мужчинам, независимо от возраста и общественного положения.)
Хо-хо! (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность.)
Поедем на таксо. (Знакомым мужского пола)
Толстый и красивый. (Употребляется как характеристика неодушевлённых и одушевлённых предметов)
Цитаты Кисы Воробьянинова
Господа! Господа! Неужели вы нас будете бить?
- Да ещё как!
Держите его! Он украл нашу колбасу!
Поедемте в нумера!
Цитаты других героев
Дуся! Вы меня озлобляете. Я человек, измученный нарзанами.
У источника не могу. От источника у меня начались видения.
Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.
Ответ есть эквивалент мысли.
Туды его в качель
Гроб, он работу любит
Мусик!!! Готов гусик?
Не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены
Птицы, покайтесь в своих грехах публично!
Я отдам колбасу! Снимите меня!
Где-то теперь рыщет Воробьянинов?
…И пошел от меня прочь, в публичный дом должно быть
Илья Ильф и Евгений Петров
Не задумывайтесь. Молчите. И не забывайте надувать щеки.
Остап со вчерашнего дня еще ничего не ел. Поэтому красноречие его было необыкновенно.
Искусство сумасшедших, пещерная живопись или рисунок, сделанный хвостом непокорного мула, по сравнению с транспарантом Остапа казались музейными ценностями.
Воздух чист, и в голову лезут умные мысли!
Остап вытер свой благородный лоб. Ему хотелось есть до такой степени, что он охотно съел бы зажаренного шахматного коня.
… дышите глубже - вы взволнованы!
О-25
Когда в доме появилась плита с турбо-грилем, то фирменным блюдом моей жены стал лещ, приготовленный в вышеупомянутом устройстве. Успех данного блюда зависит от двух факторов - лещ должен быть свежепойманным и максимально большим. Поэтому перед каждым выездом на рыбалку я стал получать соответствующий наказ.
Прогноз погоды был далеко не волшебный, обещали смену ветра на восток и высокое давление. Решили, что противопоставим данным обстоятельствам мастерство и знание "рабочих" точек. Ну а чтобы немного упростить эту задачу, произвёл небольшой тюннинг своего ящика, впихнув в него эхолот.
Итак, утро, выезжаем
С рассветом были уже на льду, начать решили с ловли на 4-х метрах в прибрежной зоне. Имея уже определённый опыт рыбалки именно здесь, сразу берусь за удочку с чёртиком. Сначала никакой реакции, но после прикорма мормышем дело пошло. Мерный окунь от 300 г и выше стал регулярно поклёвывать, доставляя массу удовольствия при вываживании на тонкой леске. "Выход" окуня заканчивается, уезжаем на обед в домик. После обеда решил пробежаться по ближайшим корягам с балансиром. На очередном взмахе чувствую что то есть. Мы называем это "подвисание". Странно, вроде рыба не крупная по ощущениям, но в 110-ю лунку не идёт. Пользуюсь багориком, и вот результат - не забагрен, ртом как положено.
Эту рыбу не понять - на мормышку мы клевать не хотим, зато кушаем пятёрочку-рапалу. Пробую ловить дальше, подлещик больше не атакует, но через некоторое время чёткая поклёвка и щучка под кило оказалась очень кстати на ужин, но сначала решаем поставить спускники. Ставить их абы где, авось клюнет - не наш метод, поэтому едем на снегоходе по руслу, периодически сверлимся 110-м буром и опускаем эхолот. Рыба есть почти везде, правда стоит вполводы или подо льдом. Выбираем участок с наибольшей концентрацией, ставим 4 спускника на глубинах от 6 до 9 метров. Вскоре появляются и первые дивиденды
После ужина, уже по темноте, переставляем спускники туда, где были сработки - на 8,5 метров.
Потом стандартная программа виски-нарды-чай-отбой.
С утра проверяем спускники - на всех по 1-2 лещишки до кила. Еще с вечера поставили палатку на окунёвых лунках, закормили их как следует и засыпали снегом, поэтому сверлится было не нужно, тихонечко начинаем ловить. Тут нас уже ждали, поскольку поклёвки начались сразу. Ловлю сначала на триста, затем на пятьсот, ну а потом попался вот это экземпляр
Потом подряд ещё несколько штук и всё. Выход был не долгим, но от этого не менее волнующим. Не менее интересные события ждали нас и у сработавших спускников. Кто- то очень не хотел лезть в 150-ю лунку. Тут было всё как надо -и два багра, и пешня и вот он, красавец.
В два часа снова короткий выход окуня, уже вперемешку с "фанерой". На этом заканчиваем, поймано достаточно
Дома, пока разгружал -разбирал вещи, вижу, что лещ стремительно теряет в весе
