Поездка в город мечты с влюбленным учителем музыки убедила меня, что моя мама всегда права. Оказалось, на шару бывает только шаровая молния...
Сначала Семен Маркович давал мне частные уроки игры на фортепиано. Потом, как бы случайно, встречал в городе и любезно довозил до дома на своем сверкающем от полироля «Вольво».
1 101960
Фотогалерея: Рассказы про любовь с учителем
Когда я гордо выплывала из тачки, парни у подъезда присвистывали, а подружки хватались за головы: «Катька! Такой мужик навороченный тебя всюду развозит!» «А-а-а!
Это мой учитель музыки
. Просто подвез», — улыбалась я. Дома доставала мама: «Катя, почему Семен Маркович привозит тебя домой? Не нравится мне все это!»
«Мама! — демонстративно возмущалась я. — Да он мне не то, что в отцы, в дедушки точно годится!» Летом дедушка Семен Маркович упал на колени около фортепиано, которое я бездарно терзала в его присутствии уже больше года, и признался: «Катенька! Я просто схожу с ума! Вы так очаровательны! Вы ангел! Позвольте мне показать вам мир!» «Я спать с вами не собираюсь!» — гордо ответила Семену Марковичу, но на демонстрацию мира согласилась мгновенно. Влюбленный дедушка был согласен на все: и на бескомпромиссность платонических отношений, и на то, что за границу можно будет рвануть только тогда, когда его ангел сдаст экзамены. А когда с ними было покончено, пристала к маме, как клещ. Я придумала убедительную причину, по которой могла бы отсутствовать дома больше недели, и теперь собиралась получить родительское благословение на это самое отсутствие. — Мамочка, — канючила я. — Все наши едут на байдарках по горным рекам сплавляться. Рафтинг называется. Неужели ты меня не отпустишь? Да я тут умру от тоски.
Как я мечтала , что после экзаменов смогу рвануть с ребятами на байдарках! Ну, отпусти меня! Обещаю в реку не скакать, грести аккуратно и вообще вернуться невредимой! Мои друзья и, правда, собирались на рафтинг в Карпаты, но я-то — в другую сторону. Главное, чтобы мама ничего не заподозрила. Отмазка железная: с гор не позвонишь, не прокричишь, не напишешь... Две недели в объятиях дикой природы, сплав по горным рекам, вечерние привалы у костра, форелька, жаренная на решетке, шашлычки... А компания! Честно говоря, когда только представила себе, как здорово будет моим друзьям на рафтинге, даже слюнки потекли. Эх, ребятки, как бы хотела махнуть вместе с вами! Но, с другой стороны, и мир откладывать не хотелось. Когда еще пригласят! Я окончательно выбрала путешествие с Семеном Марковичем.
Мама сдалась как раз к сроку
. Наши ребята только день как уехали на рафтинг, а Семен Маркович уже хватался за сердце, объясняя, что билеты давно куплены, визы в паспортах стоят... Я собирала сумку, а мама стояла рядом, подозрительно рассматривая ее содержимое. — Катюшь, а ты мне точно не врешь? Чуяло материнское сердце. Действительно, какой дурак берет на сплав туфли на шпильках, гору косметики и кружевное нижнее белье? А почему ты не пакуешь кеды? А резиновые сапоги? А средство от укусов комаров? Ты забыла положить гречку, сгущенку, спички, фонарик... Пропадешь ведь без этих вещей! Пришлось ссылаться на свою незрелость и неопытность, выгружать добро и паковать в найденный мамой на антресолях старый рюкзак и гречку, и кеды... С этим и явилась к учителю музыки.
— Семен Маркович, нужно мне этот рюкзак у вас оставить, — сообщила я. — Вот и получается: для того, чтобы увидеть мир, мне приходится отправляться в путешествие почти голой... И что вы мне на это скажете? Я практически разделась только ради того, чтобы согласиться на ваше предложение.
Семен Маркович аж вспотел, протер лысину платком и возбужденно сказал:
— Что ж, Катенька! Придется вас там одеть во все новое. Только не отказывайте мне в этом, мой любимый ангел!
В салоне авиалайнера
Семен Маркович неожиданно наклонился ко мне и просительно прошептал на ухо:
— Катенька, можно, вы будете звать меня просто Семен, а еще лучше — Сеня. А я буду говорить, что вы моя жена.
— Семен Маркович, — возмутилась я и повторила, как заклятие: — Я с вами спать не буду! И не выдумывайте!
— Да что вы, детка! — замахал он руками. — Мне это уже и не нужно. Я влюблен в вас возвышенно и хочу показать вам красивую жизнь, которую вы заслуживаете. Только... если можно... Сеня. Так я буду чувствовать себя более раскованно и свободно. Ладно?
— Ладно, Сеня, договорились, — согласилась я. — А куда мы в первую очередь пойдем, когда прилетим в Париж?
— Мы будем одевать тебя, крошка, — шаловливо ответил дедушка. Парижский отель, в котором мы остановились, оказался старым серым домом с заплеванной лестницей. До центра было далеко как до Москвы, но зато Семен Маркович знал все секонд-хенды, куда свозились остатки прошлогодних коллекций мужской и женской одежды и обуви. «Секонды» были еще дальше от центра, чем наш вонючий отель, и мы потащились туда пешком, ибо, как утверждал мой спутник, хоть меня и надо одеть, но деньги тоже необходимо экономить. Я долго рылась в куче тряпья, потом села прямо на него верхом и горько расплакалась от обиды.
— Что случилось, Катюша? — крикнул Семен Маркович, продолжая рыться в мужских поношенных рубашках.
— Я хочу настоящей одежды, Сеня, а не этого барахла! — отчаянно пискнула я, и он, пристыженный и перепуганный, с пакетом рубашек под мышкой, повел меня от «секонда» прочь.
После долгих дебатов
Семен Маркович согласился идти туда, куда захочу, и я повела его к огням, которые сверкали в центре Парижа. Наконец, остановилась около одного бутика, ткнула пальцем и сказала: «Здесь!» Учитель покорно трусил рядом, когда я рассматривала юбки, блузки, свитера, брюки.
— Катенька! — прогудел он над моим ухом. — Тут очень дорого, детка! Может, все-таки поищем другой магазин?
— Я вас ненавижу, Сеня! — сказала я отчетливо, и он, молча, открыл портмоне. Мы брели по очаровательным парижским улочкам, и я мечтала об одном: поскорее добраться до отеля и переодеться. А потом снова в город, но уже совсем с другим настроением. В номере я стала переодеваться, не стесняясь Семена, а он хватался за сердце.
— Ну что вы, детка, со мной делаете! Я же не железный! Может быть, вы совсем скоро ко мне привыкнете...
— Я жадных не люблю! — отрезала я.
— Я не жадный, — оправдывался учитель. — Я просто очень экономный.
— Да у вас же денег — куры не клюют! Одна ваша машина стоит тысяч тридцать! А какая у вас роскошная квартира! Все эти вазы, подсвечники! А меня в «секонд» повели, — обижалась я.
— Детка! Этого больше не повторится! — клялся Семен Маркович и норовил чмокнуть меня в голое плечо.
— Все! Я готова! — торжественно объявила ему. — Идем в город развлекаться! Хочу на Эйфелеву башню! Хочу кофе в парижских кофейнях! Хочу в казино!
Хочу... Все хочу! Везде побывать хочу! От высоты его тошнило, и на знаменитой башне я торчала одна. От кофе у него болела поджелудочная железа, и он глотал слюни, пока я глотала кофе, но когда мы подошли к входу в казино, крыть было нечем. От игры, конечно, может кружиться голова и колоть в боку, но совершенно по другой причине.
— Я поиграю, Сеня? — попросилась. — Ну, соглашайся, прошу тебя!
— Конечно, детка, — понял, что с деньгами придется расстаться, и смирился. Но я не зарывалась. Когда фишки, купленные на деньги Сени, были благополучно проиграны, не попросила новых, а развернулась на месте и объявила Семену Марковичу: — А теперь — на крутую дискотеку! Учитель взбрыкнул и запротестовал, но я нарочно крутилась на танцполе дольше, чем мне хотелось, а он жался за столиком в углу, шарахаясь от визгов полуголых девиц на сцене.
Ночью я проснулась
от тихого горького плача. Семен Маркович сидел, склонившись у настольной лампы, и считал оставшиеся деньги. Рядом лежал калькулятор и какие-то записи.
— Семен Маркович, — я присела рядом и погладила дедушку по лысине. — Ну не расстраивайтесь! Опять сердце болеть будет! И это из-за каких-то денег!
— Знаете, Катюша, наверное, я уже старый, — сказал он так грустно, что и сама чуть не расплакалась. — Когда в 1956 мы с женой приезжали "в Париж на гастроли с нашим симфоническим оркестром, нам хватило двадцати франков, чтобы почувствовать себя людьми. Все изменилось... Знаете что, возьмите эти деньги и купите себе что-нибудь на память. Все-таки это Париж! Когда еще вам доведется тут побывать...
— Ладно, куплю, — успокаивала его. — Вы лучше скажите, мы домой завтра сможем вылететь? Что-то захотелось.
— Сможем, у меня билет без даты, — ответил предусмотрительный учитель, а потом посмотрел на меня и спросил:
— Вы мне скажите, Катюша, вам было хоть немного весело?
— Нет слов! — нахально соврала я. Еще немного мы пообщались обо всем и ни о чем, выпили чаю, и Семен Маркович засобирался спать. Я уложила моего старенького друга в постель и заботливо укрыла его одеялом. А сама уселась в кресло и нервно начала соображать смогу ли догнать своих на рафтинговом маршруте.
— Ну, дура дурой! Красивой жизни на шару захотелось? Вот и получай. Правду мама говорит: на шару — только шаровая молния, — ругала себя.
Весенняя маята. Игорь долго стоял у окна и смотрел с высоты второго этажа, как люди шли мимо дома. Солнце вытапливало с тротуаров и крыш остатки снега. Везде была вода. Он лилась сверху, стекала по желобам, струилась по асфальту. Прохожие шли по-разным делам. Кто не обращал внимания на окружающее и шел себе в магазин, в собес, в сберкассу. Все это было на первом этаже противоположного дома...
За спиной Игоря ударили куранты старинных домашних часов. Юноша вздрогнул и обернулся пол двенадцатого. Скоро надо собираться в школу. Он почему-то подумал о Галине Александровне. Он хотел увидеть ее, поймать на себе взгляд ее серых глаз, услышать свою фамилию и вопрос: «А ты что думаешь Привалов?» И он уже готов ответить целой тирадой о творчестве Гоголя, о том, почему во многих его произведениях присутствуют фантастические образы.
На его столе лежит трехтомник Николая Васильевича с множеством закладок.
С ней это первый урок. А вторым идет немецкий язык. Потом физра, математика, химия… Но снова его мысли возвращались к Галине Александровне. Он хотел ее увидеть. Красивое лицо, изящная фигура, гордая походка балерины.
Да, между ними есть внутренняя связь. Они словно читают мысли друг друга, словно они одного возраста и Галину Александровну, ученицу, сидящую рядом с ним за одной партой, вдруг попросили провести сначала один урок. Потом еще и еще. Но каждый раз во взгляде учительницы Игорь читал обещание вернуться к нему.
Первый урок с ней начался еще в девятом классе. В сентябре, когда впервые Галина Александровна вошла в их класс и, вызывая по журналу фамилии, поднимала учеников для знакомства.
Привалов был с конца седьмым. Перед ним Плешакова, за ним Рыбаков, Стенина. Угрюмов…
- Воронина?
Сидящая рядом с Игорем девушка нехотя поднялась.
- Я.
- Любимое произведение?
Ленка растерянно посмотрела на Игоря. У нее не было любимого произведения.
Голунов Женька сзади сидевший, прошептал «Мать» Горького.
- Мать Горького.
Все засмеялись. Этого произведения не проходили.
- Хорошо. Голунов?
Женька встал.
О чем думал Игорь во время этого знакомства, он не мог сказать. Его фамилия прозвучала неожиданно, и прежде чем до него дошло, учительница вновь спросила:
- Привалов?
Он поднялся. Воронина сбоку хихикнула.
- Любимый герой?
- А если героиня? – спросил Игорь.
- Кто?
- Татьяна Ларина.
- Разве вы проходили?
- Сестра проходила.
- Хорошо, садитесь.
Не «садись», а «садитесь». Как к равному. Это Игорю понравилось.
Через полгода, нет, это было год назад, в апреле, Воронина тогда заболела, а на урок пришли какие-то солидные проверяющие во главе с директрисой Мамоновой, Галина Александровна села рядом с Игорем. Директриса осталась стоять, двоим гостям дали стулья, а высокий чиновник стал вести урок литературы. Как-то мудрено, он задавал вопросы ученикам о жизни, о том, кем они станут после школы и хорошо ли учиться?
Галина Александровна ничем не выдавала своих чувств. Она просто вела какие-то записи.
Она была совсем рядом, и Игорь искоса поглядывал на ее прекрасно уложенные волосы, чистую линию лица, чуть-чуть упрямый подбородок, тонкую шею. Неожиданно для себя Игорь обратил внимание на высокую грудь, которая была большой и блузка расходилась, приоткрывая красивый лифчик и часть белой напряженной плоти.
Именно тогда что-то проснулось в нем. Он опустил глаза и покраснел, словно его застукали на чем-то недозволенном.
В голове пронеслись разговоры в раздевалке на физкультуре, когда мальчишки говорили о том, как сейчас раздеваются девчонки. И хорошо бы посмотреть на них.
- Но и трахнуть, - сказал Шустов. Он уже давно брился и поговаривали, что он живет с соседкой по лестничной площадке и родители пары ничего не имеют против.
Кто-то отозвался и пошли разговоры о победах над девчонками. Трофимов смеясь, говорил о том, как однажды очень удачно проводил с дискотеки Валюшу с параллельного класса. «Ну, у нее буфера! - воскликнул он. – Я уж их и помял…»
- А в киску не заглядывал? – спросил, гоготнув Шустов.
- Было, - сказал Трофимов. Но как-то неуверенно.
Все поняли, что ничего не было…
Тогда, за партой, Галина Александровна, казалось, не видела никаких взглядов, ни состояние ученика.
Через месяц она оставила его после урока. Это был последний урок, и Игорь вызвался написать сценарий небольшой постановки на школьном вечере.
Первые майские дни были жаркими и окна в классе были распахнутыми.
- Садитесь за эту парту, - предложила учительница и указала на ту, что соприкасалась с ее столом.
От нее шел запах крема, дезодоранта и еще чего-то, что никак не поддавалось определению. Разве, если вспомнить, как пахло от сестры, когда она часто бегала в ванную комнату, закрывалась, а затем, выходя, тщательно осматривала себя в зеркало. На уровне ног и зада.
- Иди, все нормально, - говорила мать и при этом смотрела на сына невидящим взглядом.
Но нет, это было иное. Что-то сладковатое и… запретное.
- Идея спектакля? – спросила Галина Александровна. Она открыла журнал и стала делать в нем отметки. На этот раз на ней был тонкий пуловер с небольшим вырезом, но грудь казалась очень большой. Она ритмично поднималась с каждым вздохом и опускалась при выдохе.
- Идея? – переспросил Игорь и подумал о губах учительницы. Они были яркими и четко вырисовывались изящным бантиком на подрумяненных щеках. – Идея, думаю, в том, чтобы выйти на сцену, нет, выходить в очередном порядке, в костюмах литературных героев, попавших в наше время. И их реплики о том, что они увидели у нас…
Он говорил и говорил, но не сводил глаз с губ молодой женщины. Он не видел, как она отложила журнал и стала смотреть на него.
И снова его взгляд упал на грудь. И он снова смутился при мысли увидеть ее без одежды.
Он быстро затараторил и учительница посмотрела на часы.
- Хорошо, - сказала она. – Делайте наметки. Недели хватит?
Игорь только кивнул головой.
Ночью он спал урывками, ему грезилась учительница, которая купала его в ванной, но это получалось плохо, потому что на его теле оставались грязные места, и тогда учительница вошла ванную. Как она оказалась обнаженной, Игорь не понял. Он чувствовал только огромное желание и их тела сплелись.
Лишь под утро он уснул и его разбудил пронзительный телефонный звонок от матери, которая решила поднять его к школе.
Спектакль получился хорошим, и его отметили специальным приказом по школе. После экзаменов Игорь уехал к морю, к тетке. И пробыл там до половины августа. Он почти забыл о Галине Александровне, потому что у него впервые появилась девушка, которая позволила ему все. Ее звали Оксаной, и они поклялись в любви.
Осень и зима прошли как-то незаметно. Игорь увлекся баскетболом, еще много времени уходило на посещение военкомата и прохождения комиссии. Он с Женькой Голуновым решил поступать в военное училище, обязательно в летное. Но врачей было много, а оккулист мог поставить точку.
И вот вчерашний день. Казалось, ничего не произошло.
Как обычно вторая смена ждала окончания первой на улице. В час дня выходила малышня, и тогда дежурный по школе из учителей давал отмашку. В фойе через несколько минут начинался такой круговорот и гомон, что обычно ученики поопытнее пропускали всех и успевали спокойно идти в свои классы. Вчера Игорь оказался в водовороте, и толпа вынесла его к стене, где он столкнулся с Галиной Алексеевной. На мгновение их прижало друг к другу, у Игоря закружилась голова от того, что он ощутил упругое тело женщины и необыкновенные ее запахи.
Галина Александровна неожиданно для всех очень громко крикнула и все ученики, впервые услышав ее в гневе, затихли. Быстро рассосались, и Игорь нагнулся, чтобы поднять папку, которую из рук Галина Александровны вышибло в водовороте.
Она поблагодарила его и слегка дотронулась до его руки.
Что это было? Акт благодарности, просто случай или преднамеренное движение?
Игорь вглядывался в прохожих и вдруг увидел на противоположной стороне, на остановке, сошедшую с автобуса учительницу. Это была она, Галина Александровна. Она вынула из кармана какую-то бумажку, после посмотрела на номера домов и уверенно направилась в сторону дома Игоря под зеленый свет на перекрестке.
Перейдя дорогу, она уже шла к подъезду. И вдруг, подняв голову, посмотрела на окно, за стеклом которого стоял Игорь. Он отшатнулся, хотя за тюлевой занавеской вряд ли был виден снаружи.
Вскоре раздался звонок и Игорь, стоявший у двери, увидел через «глазок» слегка искаженное лицо женщины.
Он открыл.
- Привалов? Можно войти?
- Да, да.
Галина Александровна подала свой плащ, изящную шляпку. Она оказалась в темно-синем костюме, плотно облегавшим ее фигуру. Легкий газовый шарфик она не сняла, и тот истончал необыкновенный запах дорогих духов.
- Я хотела познакомится с вашей семьей.
- Дома никого нет. Мама еще не пришла с работы, хотя обычно она заканчивает…
Игорь остановился. Он не хотел выдавать профессию матери, но решил не кривить душой:
- … уборку к 12. Должна прийти.
- Хорошо, у нас осталось около часа. Мы немного подождем и пойдем в школу. Я знаю, кем работает твоя мама. А сестра?
- Она почти целый день в университете. Пойдемте в зал. Там можно посидеть.
- У вас три комнаты?
- Да.
- И как вы их разделили?
- У нас с сестрой по комнате. Мама спит в зале на диване.
- Ну да, - ответила Галина Александровна, - диван, кухня, работа…
Игорь понял слегка насмешливый тон гостьи. Он стал разъяснять:
- Раньше они спали в одной комнате. Потом мама ушла…
- Покажи свою комнату.
Они еще не вошли в зал.
- У меня там…
- Ну, хорошо, - улыбнулась учительница, - я не так давно была студенткой. Наверное, ждать не будем. Иди, соберись и пойдем.
Игорь повернулся было по направлению своей комнаты, но неожиданно остановился:
- Вы только второй год работаете? Сразу после учебы?
- Да.
- И разница у нас семь лет?
- Точный математический расчет, - усмехнулась учительница. – Ты иди, собирайся.
- А вы замужем?
- Я? – Галина Александровна засмеялась. – К чему это вам, Привалов?
- Разница есть, - сказал он. – Я люблю вас.
- Как это любишь?
- Как женщину.
- А где цветы, соответствующая обстановка? Да и между нами не должно быть ничего!
Было ясно, что шутливым тоном и словами Галина Александровна пытается удержать ситуацию под контролем.
- Но оно есть!
- Я не знаю, что с вашей стороны, но я не думаю, что это любовь. Вы мне нравитесь, как ученик.
- И все?
- Да, наверное.
- А можно это проверить?
- Как?
Игорь быстро шагнул к девушке, обнял ее, привлек к себе лицо и прижался губами к ее губам.
Сначала было бездействие. Игорь чувствовал легкий холод. Но неожиданно губы Галины Александровны вздрогнули, и она их чуть приоткрыла. Игорь и учительница соединились в глубоком поцелуе.
Когда он закончился, оба в изумлении отстранились друг от друга и Галина Александровна отвернулась.
- Все это неправильно, Вы не должны были провоцировать меня на это.
Она повернулась к Игорю, пристально посмотрела на него и молча пошла в прихожую.
Игорь расставил руки, преграждая ей путь:
- Галина, подождите.
Он снова обнял ее и девушка не выдержала, поддалась и на этот поцелуй.
Они сразу и не сообразили, как оказались в комнате Игоря и стали лихорадочно раздеваться.
Через время Галина Александровна лежала на плече Игоря:
- Я полюбила тебя с первого взгляда. Но боролась и, кажется, ты, было, отстранился от меня…
- Да, я пытался побороть чувства и уехал на лето. Там у меня появилась первая девушка. Но я совершенно ничего к ней не чувствую…
- Ах ты, негодник, - приподняла голову Галина Александровна. – Хотя, может это и правильно. Я ведь когда-то тоже проверяла себя с одним студентом. Но ты же совсем мальчишка! Ой, сколько времени?
- Половина!
Они соскочили, и стали быстро одеваться.
- От тебя изумительно пахнет, любимая, - кричал Игорь, натягивая свою одежду.
- А ты невинен и чист! Я люблю тебя!
- Ты не ставь мне пятерки, я все буду учить, но не выделяй меня!
- Я буду ставить тебе пятерки, потому что ты лучший в классе.
- Я не хочу тебя подводить, я не буду на тебя смотреть!
- Смотри на меня, я не смогу без этого жить…
В это время послышался звук вставляемого в замок двери ключа. Но молодые люди были готовы, и Галина Александровна уже укрылась плащем…
Вошла мама Игоря.
- Вы кто? – спросила она Галину Александровну.
- Учительница… Я на минутку, хотела вас дождаться, но уже надо спешить.
- Надо было мне позвонить, - ответила мама, - я зашла в магазин. Вот, Игорь, положи на кухню.
Сын схватил сумку матери.
- Что произошло? – тихо спросила мама учительницу.
- Ничего особенного. Он у вас хороший ученик. Я хотела поблагодарить вас... Ваш сын хорошо мне помогает.
- Я рада, жаль отец не дожил… Его убили, он заступился за женщину в темном переходе.
- Расскажите мне позже. Я обязательно зайду. Но надо бежать.
В июле Игорь и Галина расписались.
Галина ушла в другую школу, Игорь поступил в педуниверситет, карьеру офимцера загубил тот же оккулист. Через год Игоря забрали в армию. В этом же году у него появилась двойня и через несколько месяцев его на законных основаниях отпустили на гражданку. Он продолжил учиться и уже брал уроки в школе вместе с женой.
Тема любви между студентом и преподавателем стара как мир. Нежные чувства могут возникнуть как у первоклассника Максима к первой учительнице Анне Ивановне, так и у третьекурсницы Кати к преподавателю социологии Александру Михайловичу. Обычно эмоции проходят, и влюбленность забывается, но случается, что чувства перерастают «во что-то большее». Комментарии к историям о любви дает психолог, директор Центра успешных отношений Елена Дубовик.
ШКОЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ: ИРА + ВИКТОР ЕВГЕНЬЕВИЧ
— Для того чтобы понять эту историю, нужно пожить в деревне. Там ведь как? Тишь да гладь: девчата есть, а парней — раз, два и обчелся. Поэтому каждый новый мужчина на вес золота. Ире было 16 лет, Виктору Евгеньевичу — 23. Он приехал в деревню отрабатывать два года по распределению, — вспоминает Люда, Ирина одноклассница. — Конечно, закрутилось у них не сразу. Он вел себя серьезно — все-таки учитель! А она не слишком обольщалась: парень, конечно, молодой и перспективный, но в ее классе было еще семь девочек с теми же преимуществами, что и у нее — молодостью и грудью четвертого размера.
Начались отношения в школе на новогоднем вечере. Дискотека, танцы, полумрак… Об их романе знали все: и учителя, и родители, но закрывали глаза — понимали, что личную жизнь Ира, считай, устроила. Правда, жениться после окончания ею школы пара не спешила. Она поступила в колледж, ближе к концу учебы забеременела и через пару месяцев вся деревня играла их свадьбу. Сейчас они живут в деревне, в доме у мужа. У них годовалый малыш, скоро на свет появится второй. Уж не знаю, любовь ли это, но Ира уверена, ее жизнь удалась: колечко из магазина «Сапфиры и дыяманты» в райцентре есть и обязательный минимум — двое детей — выполнен.
ВОЖАТСКАЯ ЛЮБОВЬ: ДАША + ДМИТРИЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ
— Мы с Димой познакомились в лагере «Дружба» под Раковом. Я попала в профильную смену для активистов организаций, отличников производства и прочих крутых детей, — рассказывает иллюстратор Даша. — Программа там была насыщенная: тематические тренинги, вокал, танцы! Помню, как ужасно я расстроилась, когда меня не взяли на вокал — я-то считала себя знатной певицей. Вожатая наобум записала меня… на сценический бой. На первое занятие я пришла без всяких планов устраивать личную жизнь — в спортивных штанах и не подходящей к ним зеленой кофте.
Постигать сложное искусство некасательного боя у меня не получалось. Курс вели очень крутые люди, сразу было видно — актеры. Дима приехал работать вместе лучшим другом Вовой. Но поскольку от фиаско на певческом поприще мое сознание было помутнено, а строгое воспитание запрещало смотреть в сторону мужчин-преподавателей, никаких мыслей о Диме как о мужчине, у меня не было. Я думала: «Им по 30 лет и давным-давно есть жены-дети». Тогда все было едино: что молодой прекрасный Дима, что усатый физик Николай Степанович. Преподаватель — и все тут. Тогда мне было 16, ему — 24.
Вожатые хотели живого общения с детьми и тут же собрали вокруг себя всех, кто показался им интересным. Мы ходили в леса жарить сосиски, играть в волейбол… Они оба меня очаровали, но ни о какой любви речи все еще не было. Я к ним сильно привязалась. И вот однажды утром я проснулась, а они уехали в Минск. Ревела полдня: чувствовала себя преданной — друзья ведь так не поступают! Рыдала я рыдала и получила вдруг таинственное письмо. В нем говорилось, куда мне идти, чтобы найти тайник. В тайнике оказался букет полевых цветов и стихи Пастернака. В общем, через некоторое время они вернулись — и Дима стал за мной ухаживать. Присылал стихи крутых поэтов о любви, дарил всякие романтичные штуки вроде вороньего пера, стеклянного коника или шишки… Тут я влюбилась окончательно.
Когда смена закончилась, я уехала в другой лагерь — в Украину. Скучала, убивалась… А однажды пришла в столовую — а там Дима! Ждет меня! Приехал! Не знал точно, где я, поэтому две ночи мок в палатке. В Беларусь мы вернулись вместе. Дальше была адская романтика: пока я доучивалась в 11-м классе, он пару раз в месяц приезжал, был на выпускном. Потом я поступила в университет, и после 3-го курса мы поженились.
Я перестала называть его на вы только тогда, когда он меня поцеловал, и я наконец поняла, что у нас любовь, а не «преподаватель-ученик». Был он мне Дмитрий Валерьевич, и перейти на «просто Диму» было сложно. Пришлось, конечно, переучиваться: все-таки звать мужа на вы — это не очень. Если бы такая история произошла с преподавателем в университете, она вряд ли бы получилась: крутить шашни с преподавателями мне не позволяет воспитание и внутренний барьер. А с Димой так вышло, потому что у нас не так велика разница в возрасте, да и отношения в лагере не такие формальные.
УНИВЕРСИТЕТСКАЯ ЛЮБОВЬ: МАРИНА + СТАНИСЛАВ ИГОРЕВИЧ
— Марина была в нашей группе настоящей секс-бомбой с периферии, — рассказывает бывшая студентка филфака Женя. — А Святослав Игоревич — немного полинявшим столичным плейбоем. Он преподавал в университете философию, а она приходила к нему на лекции-семинары.
Конечно, вначале об их романе никто ничего не знал — ни подружки, ни одногруппницы. Позже выяснилось, что чувства цвели почти целый год. Однажды их просто застукали целующимися в аудитории. Время шло, курс летел за курсом, пока Марина забеременела.
— Через полгода мы узнали, что они поженились. Марина бросила учебу ради семьи: сейчас растит дочку, солит огурцы, бесконечно закатывает какие-то салаты — одним словом, вьет гнездышко. А 52-летний Святослав Игоревич все так же преподает в университете, и мы боимся, как бы не присмотрел себе новую жену.
К ак мы все знаем, любовь – это дело тонкое и влюбиться в другого человека можно довольно быстро. В нашем современном мире часто так происходит, что в молодого учителя влюбляются его ученицы. Однако почему так происходит? Правильно ли это? Возможны ли любовные отношения между ними? Какие последствия могут быть от такой любви для обоих? На эти вопросы в рамках данной статьи мы постараемся узнать ответ.
К ак правило, девочки всегда смотрят на ребят постарше. А молодой учитель, который недавно приступил к своей преподавательской деятельности в школе, в глазах у ученицы является одним из самых ярких идеалов мужской зрелости. Ведь, кто как не учитель ей покажется более целеустремленней, наиболее зрелым и харизматичным лидером в классе. Поэтому устоять перед таким образцом взрослого мужского поведения маленькой девочке достаточно трудно.
О собенно, когда молодой учитель впервые приходит проводить урок, то новое лицо для всего класса всегда вызывает повышенное внимание.
В одной из телепередач был раскрыт такой случай, когда в одной из школ страны на урок в класс пришел двадцати четырех летний новый преподаватель. Многим девочкам он сразу сильно понравился, а некоторые в него по уши влюбились. В один прекрасный момент на перемене к нему подошла одна из девочек и просто неожиданно поцеловала его в щеку. Остальные девочки в классе увидели такой случай и рассказали своим родителям, и не просто рассказали, а и еще сильно все приукрасили. На родительском собрании эту тему жестко подняли классному руководителю. Был сильный скандал, после чего директор школы решил уволить молодого учителя, который той девочке даже некогда не отвечал взаимностью.
Д анная история еще очень хорошо закончилась. Ведь и бывают такие случаи, когда учитель знает, что его ученица в него влюблена и этим он пользуется. Таким образом, начинаются игры, которые позже перерастают в сексуальные отношения в рамках односторонней любви. Чаще всего в итоге наигравшись с девочкой, учитель бросает ее. Эти отношения печально заканчиваются для обоих. О них узнают другие и устраивают разбор полетов. В результате чего девочка получает моральную травму или даже много проблем со здоровьем. А на учителя могут подать в суд.
С ама любовь, как чувство между учителем и его ученицей может быть. Однако если молодой учитель осознает, что нужно подождать некоторое время, когда девочка достигнет совершеннолетия, тогда уже и можно строить с ней любовные отношения. В-общем-то, здесь особых ограничений и нет. В конце концов, учитель и ученица — это два разных человека и друг другу они не родственники. А если каждый из них достиг совершеннолетия, то и запретить им любить друг друга нельзя.
