За столетия их история обросла таким невероятным количеством легенд, что понадобился не один исторический труд, чтобы докопаться до истины.
В наше циничное время и скандалами-то трудно прославиться - представьте теперь времена, когда девушка была знаменита не только своей красотой, но и ученостью! Сейчас в заголовках - передоз наркоты, управление авто в нетрезвом виде, скандалы и прочая муть. Но ведь было время, когда на тлетворном Западе вместо пипшоу и прочих злачных мест царила и ценилась образованность.
Читайте также: Вильгельм и Феня: союз "врагов"
Насколько искренне ценился ум в Средневековье уже трудно судить, но Элоизу в Париже 12-го века привечали и за красоту, и за ум. Но многое уже говорит тот факт, что тогдашние красавицы стремились не "круто попасть на Ти-Ви" или модный подиум, а войти в гущу учености.
О родителях Элоизы ничего неизвестно (разве что ее мать звали Герсиндой). Она была сестрой каноника Фульбера, и ему она отдала на воспитание свою дочь Элоизу. Нам неизвестно ни имя отца, ни по какой причине мать передала дочку на воспитание брату. На основании того, что каноник Фульбер воспитывал Элоизу, нельзя делать вывод о ее сиротстве. Родители вполне могли здравствовать. В те далекие времена воспитанием занимались все члены Семьи. Может быть, так было удобнее и лучше.
17-летняя красотка сразу же приглянулась философу-перипатетику Абеляру, который пользовался заслуженной популярностью как прославленный наставник юношества. В то время в монастырях было немало образованных женщин из знатных семейств, но появление юной особы, которая желает продолжить свое образование, для чего специально приехала в Париж, даже тогда производило эффект, как и сейчас воспринимается участие женщин в боксерских турнирах или соревнованиям по тяжелой атлетике. Словом, это был нонсенс.
Читайте также: Чарльз и Диана: "убийственная" любовь
Элоизой любовались, поскольку она была красива. Нам неизвестно, как она выглядела. Все ее сохранившиеся изображения - плод досужего вымысла художников, которые ее никогда не видели. Точно так же, как и Елену Прекрасную, ставшую причиной Троянской войны, Элоизу воспевали поэты, но рисовавшие ее облик художники вкладывали свое соображение о женской красоте, а не передавали облик этой уникальной женщины. Останки Элоизы, прежде чем они навеки упокоились на парижском кладбище Пер-Лашез, не один раз подвергались эксгумации.
Во время Великой французской революции, в 1792 году, их извлекли из склепа вторично, и свидетели письменно подтвердили, что госпожа Элоиза была "высокого роста и имела соразмерное телосложение, а также покатый высокий лоб, гармонирующий с другими частями лица". И еще, ее челюсть оказалась "украшенной зубами чрезвычайной белизны". Вот тут бы подсуетиться господам из современного дантологического бизнеса - гарантируем, мол, сохранность и чистоту ваших зубов, как у прекрасной Элоизы, возлюбленной Абеляра!
Лично мне, глядя на прах, трудно судить о соразмерности членов и всего скелета. Скорее всего, дело в отсутствии необходимого опыта. Сам поклонник говорит о своей пассии лаконично: "Если по внешнему виду она была не последней, то по своим познаниям она была первой".
Гораздо больше и красноречивее Абеляр говорит о себе самом, любимом: "Репутация моя тогда была такова, и я был наделен тогда такими прелестями молодости и красоты, что полагал, будто могу не опасаться отказа, какую бы женщину я ни удостоил своей любовью". Во всяком случае самовлюбленный философ искренне признавался, что его "пожирала лихорадка гордыни и сладострастия".
Читайте также: Чарльз и Диана:"убийственная" любовь. Часть 2
Абеляр убежден в том, что он, по его собственному признанию, "первый и единственный философ на земле". Ох, не зря священники возвели гордыню в число смертных грехов! И такого незаурядного человека, как Абеляр, вдруг одолел бес сладострастия! Жажда плотских утех с девственницей заставляет его признаться: "Книга - это лицо девушки, и нам надо прочитать эту книгу, еще совсем свежую, нетронутую".
В своих мемуарах, озаглавленных "История моих бедствий", Абеляр говорит о том, что он сознательно избегал общества распутных девок, не желая довольствоваться ласками этих жалких и нечистых, на его взгляд, созданий, а для знакомства с дамами из "приличного общества" у занятого преподавателя просто не хватало свободного времени. Ситуация, с настойчивостью повторяющаяся из века в век.
Признаться, мне не приходилось читать у литературных критиков о влиянии истории любви Элоизы и Абеляра на творчество писателя Владимира Набокова. Возможно, эрудиты меня поправят, но в отношении взрослого дяди Абеляра к девушке Элоизе отчасти угадывается влечение вымышленного персонажа Гумберта Гумберта к Лолите. Тут есть некий нюанс: Абеляру под сорок (почти как герою романа Набокова), а Элоизе уже лет семнадцать (Лолита к этому времени уже списана со счетов, кроме того замужем и беременна от мужа). В Средние века, когда выдавали замуж отроковиц, Элоиза считалась уже перестарком, засидевшейся в девках.
Абеляр писал про каноника Фульбера: "Он всецело препоручил племянницу моему руководству, он предложил мне посвящать ее образованию все свободное время, что будет оставаться у меня после занятий в школе как днем, так и ночью, а также разрешил мне наказывать ее, ничего не опасаясь, если я сочту, что она в чем-то провинилась".
Читайте также: Неравный брак любви не враг
Философ-преподаватель просто обалдел от свалившейся на него удачи. Вместо хитроумного плана против дяди и силков против девчонки философу предстояло пожинать плоды Эроса за здорово живешь. Элоизе клирик Абеляр нравился, и ей тоже хотелось вкусить плоды плотской любви. Они нравились друг другу физически, но главное - они были равны по интеллекту. Абеляр начал писать вирши, о которых сам же отзывался так: "Многие из этих стихов стали известны во многих краях, и до сих пор их распевают те, кто оказался под воздействием чар того же чувства". Ученому мужу льстило это, но больше всего яйцеголовому интеллектуалу нравилось, что его любят глядящие ему в рот ученики и ценят как философа.
Если бы дурачина Абеляр знал, что он попадет в историю как возлюбленный и муж Элоизы, а не как выдающийся философ, как он сам искренне считал, он бы, наверное, сам себя кастрировал. От отчаяния. От судьбы не уйдешь - это с ним проделают другие.
Вкратце произошло следующее. Каноник Фульбер застал Абеляра с Элоизой в известной позе, когда не было никаких сомнений в их взаимоотношениях. Оскорбленный в своих лучших чувствах, доверивший волку овечку (воистину Юпитер лишает разума того, кого хочет погубить), дядя изгнал учителя из своего дома. Чего же он ожидал, ведь пригласил нормального мужчину к девушке? Обделенный житейским умом каноник Фульбер очень сильно разгневался и на любимую племянницу, и на уважаемого мэтра.
И не зря изгнали Абеляра, который только в этой ситуации понял, что он действительно любит Элоизу. До этого клириком помыкала похоть, отныне он стал рабом Венеры. Когда каноник Фульбер отбыл по каким-то делам, Пьер Абеляр умыкнул беременную Элоизу в Бретань. В семействе сестры Абеляра Элоиза разрешилась бременем сыном, которого нарекли Пьер-Астролябий. К слову сказать, назвали его дурацким именем даже для средневековья.
Элоиза - знаменитая возлюбленная каноника Собора Парижской Богоматери Абеляра. Ее ученостью восхищалась вся Франция. От Абеляра у нее родился сын Астролябий.
Средние века прошли половину отмеренного им пути, когда явилась самая милая и восхитительная любовница из всех других - образованная и остроумная Элоиза. Элоиза осиротела еще в детстве. Заботы о ней взял на себя дядя, живший в Париже, каноник Собора Парижской Богоматери по имени Фульбер. Он отдал ее учиться в монастырь в Аржантейе, где она изумляла монахинь своими способностями к латинскому и древнееврейскому языкам, а затем перевез в Париж. Этой маленькой, хорошо сложенной, очаровательной девушке было шестнадцать лет, когда она впервые встретила Пьера Абеляра.
Встреча была неизбежной. Абеляр и дядя Элоизы были канониками Собора Парижской Богоматери. Однако Абеляр в свои тридцать шесть лет был не просто каноником. Этот человек был известен всей стране. Он стоял на позициях разума и просвещения. Его схватка со слепой религиозной верой завершилась поражением мыслителя.
Абеляр родился в 1079 году в Бретани. Старший из четырех детей мелкопоместного дворянина, он вырос красивым, веселым, уверенным в себе молодым человеком. Увлеченный теологией и либеральными философскими идеями, Абеляр приехал в Париж, чтобы читать проповеди в Соборе Парижской Богоматери. Его слышали и были поражены тысячи людей, предсказывали даже, что блестящий молодой оратор сможет, в конце концов, добиться папской тиары. А потом случилось так, что Абеляр увидел Элоизу и на время забыл о своей духовной карьере.
Э. Блейер Лейтон. "Абеляр и его ученица Элоиза"
По его признанию, он сгорал от страсти к ней. Он хотел обладать ею и не сомневался в успехе. «Мне и действительно казалось это очень легким делом, - писал он впоследствии. - Столь известным было мое имя и таковы были моя молодость и привлекательность, что независимо от того, какой женщине я пожелал бы отдать предпочтение, я был уверен, что ни одна не отвергнет меня». Абеляр составил план, как соблазнить целомудреную Элоизу. Он знал, что дядя ее был человеком «алчным» и потому предложил Фульберу сдать комнаты в его доме, пообещав помимо небольшой денежной платы обучать нескольким языкам его племянницу. Возможность бесплатного обучения привлекла Фульбера даже больше, чем деньги, и он пригласил своего коллегу переехать к нему. Уроки Элоизы начались незамедлительно, но носили они отнюдь не лингвистический характер. «Нас соединили, - говорил Абеляр, - сначала дом, служивший приютом нашей любви, а затем наши пылающие сердца... Поцелуев было больше, чем осмысленных речей; любовь закрыла нам глаза... Наслаждение учить ее любви превосходило тончайшее благоухание всех духов мира».
Обучение продолжалось, и вскоре Элоиза забеременела. Абеляр отослал ее к своей сестре в Бретань и открыл правду ее разгневанному дяде. Он предложил жениться на Элоизе при условии, что брак будет держаться в тайне, поскольку известие о нем могло повредить его будущему на церковном поприще. Фульбер согласился.
Жан Виньо. "Каноник Фульбер застает врасплох Абеляра и Элоизу"
Вернувшаяся в Париж с младенцем Астролябием Элоиза согласия на брак не дала. Она хотела быть любовницей, а не женой Абеляра. Она боялась, что в браке их любовь может стать «пресной и банальной»; если же «вкушать ее понемногу», она, быть может, и уцелеет. К тому же она полагала, что семья станет отвлекать Абеляра от его дел, а это, в свою очередь, может помешать его карьере. Тем не менее, Фульбер настоял на своем. Состоялось тайное венчание, после чего супруги вынуждены были жить врозь.
Однако им не удалось утаить от людей, что у Элоизы есть ребенок, и, чтобы защитить ее доброе имя, Фульбер поведал о состоявшемся браке. Тут же, положив руку на Библию, Элоиза поклялась, что это не так. Она уверяла общество, что была любовницей, а не женой Абеляра. Разъяренный Фульбер избил ее. Не менее разъяренный Абеляр похитил возлюбленную и тайно увез ее в монастырь Аржантейя, приказав, чтобы она облачилась в монашескую рясу и оставалась там, пока он не позовет ее.
А. Кауфман. "Прощание Абеляра и Элоизы"
А затем произошло трагическое недоразумение. Фульбер предположил, что Абеляру наскучила Элоиза, и он отправил ее в монастырь, чтобы беспрепятственно развратничать с другими женщинами. Он думал также, что Абеляр сделал жену монахиней, чтобы вновь получить право стать священнослужителем. Фульбер принял решение отомстить. Он нанял четырех пользующихся дурной славой парижских бродяг и подкупил слугу Абеляра с тем, чтобы тот впустил их ночью в спальню хозяина. Там трое из них привязали Абеляра к кровати, в то время как четвертый держал наготове бритву. «Они отсекли те части моего тела, - писал Абеляр, - посредством которых я совершил дело, ставшее причиной их огорчения». Весть об оскоплении облетела Париж, и история отмечает, что городские женщины рыдали. Трое из нападавших были схвачены. Двое, рассказывал Абеляр, «претерпели утрату глаз и половых органов», третий был отправлен в тюрьму, а Фульбер, по приговору церковного суда, лишился своего имущества.
Несмотря на мольбы Элоизы, Абеляр чувствовал, что пришел конец и его карьере духовного лица, и его браку. Он велел Элоизе уйти в монастырь и постричься в монахини. Она повиновалась. Сам он принял монашеский постриг в Сен-Дени. Впоследствии он написал беспристрастную автобиографию. Легенда гласит, что, когда Элоиза прочла его книгу, она написала ему, и они начали переписку, которой предстояло стать частью литературного наследия Западного мира.
Есть мнение, что знаменитая переписка между Абеляром и Элоизой была целиком сочинена самим Абеляром и является тем самым литературным вымыслом. Однако доказательств этой точки зрения нет.
Постепенно отношения углублялись и все отчетливее звучал у Абеляра эгоистический мотив. А что Элоиза? Послушная в науке ученица, в любви она оставила учителя далеко позади. Она была свободна и хотела принадлежать ему. Узы любви были для нее священнее таинства брака. «Я любила тебя не знающей меры любовью», - писала она.
В рыцарской поэзии этого времени, возрождавшей Эрос, царил культ служения прекрасной даме. У Элоизы эта чувственно-идеальная любовь приобретала новые черты: она боготворила мужчину. Никаких религиозных мотивов, ни тени женской гордости - страсть, желание быть с любимым преобладали. Но страсть не совпадала со сладострастием: «Пока я наслаждалась с тобой плотской страстью, многим было неясно, почему я так поступаю: по любви ли к тебе или ради чувственности. Ныне же конец являет, что побуждало меня в начале. Ведь я отреклась совершенно от всех удовольствий, лишь бы повиноваться твоей воле».
Любовь не чахла в монастырских стенах, не перерастала в тихо тлеющую дружбу, привязанность. Она сохраняла силу чувства, свой демонический характер. Женщина, оказавшаяся в монастыре без внутреннего призвания, без связи с Богом, была полна прежних желаний. «Даже во время торжественного богослужения, когда молитва должна быть особенно чистою, грешные видения этих наслаждений до такой степени овладевают моей несчастной душой, что я более предаюсь этим гнусностям, чем молитве. И вместо того, чтобы сокрушаться о содеянном, я чаще вздыхаю о несовершившемся». Отнятый у нее муж, писала она, счастливее: «Преступлением отнят у него самый стимул к греху».
Абеляр в первые монастырские годы помогал бывшей жене материально, передавал ей деньги, полученные от учеников. Но письма его были лишены сердечности, более чем сдержанны, что заставляло ее страдать. Он писал о своей любви, как о грехе, падении, уступке чувственности. Любовные наслаждения, которым они предавались в монастырской трапезной, он называет величайшим кощунством...
В последние годы жизни Абеляр был обвинен в ереси за его смелые труды. Чтобы оправдаться перед папой, он отправился в Рим. В аббатстве Сен-Марсель, вблизи городка Шалон-сюр-Сон, он заболел и на шестьдесят третьем году жизни скончался. Элоиза похоронила его тело в парке аббатства Паркле, где она была аббатисой и могла навещать его и присматривать за могилой.
Она пережила его, умерла не ранее 1164 года. О смерти Элоизы старая латинская хроника рассказывает так: «Когда умерла она и была принесена к гробнице, ее супруг, который скончался за много дней до нее, поднявши руки, принял ее и заключил в свои объятия».
«Один лишь только Бог отнимет у тебя Элоизу, - заверяла она его. - Да, милый Абеляр! Он дарует моей душе то спокойствие, которое мимолетным напоминанием о нашем несчастье не позволяет мне предаваться наслаждениям. Великий Боже! Какой другой соперник мог бы отнять меня у тебя? Можешь ли ты представить себе, чтобы какому-нибудь смертному оказалось по силам вычеркнуть тебя из моего сердца? Можешь ли ты представить меня повинной в том, что я жертвую благородным и ученым Абеляром ради кого бы то ни было, кроме Бога?»
Семь столетий спустя они были перезахоронены в Париже на кладбище Пер-Лашез, где и по сей день покоятся рядом друг с другом, укрытые могильной плитой с резным орнаментом.
Надгробие Абеляра и Элоизы на кладбище Пер-Лашез
Рубрики: | |
Процитировано
Понравилось: 2 пользователям
Став уже в средние века достоянием литературы на народных языках (переписка Абеляра и Элоизы переложена на французский язык в конце XIII века), образы Абеляра и Элоизы, любовь которых оказалась сильнее разлуки и пострига, не раз привлекали писателей и поэтов (Вийон, «Баллада о дамах былых времён» («Ballade des dames du temps jadis»), Фаррер, «La fumée d’opium»), Поуп, «Элоиза Абеляру». Намёк на историю Абеляра и Элоизы содержит и заглавие романа Руссо «Новая Элоиза».
Александр Поп (Поуп)
Элоиза Абеляру
В глуши, во мгле обители угрюмой,
Исполненный бесстрастно-скорбной Думой,
В краю Печали, в сумрачной тиши
Что значит этот вихрь на дне души?
Зачем опять мечта моя крылата
И сердце вновь бунтует, как когда-то,
Вновь чувствует давно забытый жар
И губы снова шепчут: "Абеляр?"
Но нет! Замкнуть уста! Избыть былое!
Предать забвенью имя роковое!
Пускай в священной этой тишине
Оно навек сокроется во мне!
Не отвечать! Не умножать напасти!
Увы, рука, покорна зову страсти,
Уже выводит имя - знак Судьбы!
Напрасно все: и слезы, и мольбы.
О, затхлый гнет промозглых подземелий!
О, мрачный ужас мхом поросших келий!
Бездушность камня! Ветхость хладных стен!
Томящей скорби добровольный плен!
Гробницы, пред которыми смиренно
Сонм девственниц коленопреклоненно
Льет токи слез на бдениях ночных
Под взорами безрадостных святых.
Уж я не та... Угаснул прежний пламень,
Но все ж душа не обратилась в камень.
Мне мир - не мир и райский свет - не свет,
Когда со мною Абеляра нет.
Посты, молитвы до конца не властны
Соперничать с моей природой страстной.
Мятежной воли тлеющий костер
Душой моей владеет до сих пор.
Твое письмо с какой-то чудной силой
Минувшие страданья воскресило.
В смятении, исполненная грез,
Я не могла сдержать невольных слез.
Читала, и опять передо мною
Несчастья проходили чередою;
Все горькие мытарства прежних дней
Вновь оживали в памяти моей.
Мне грезилось то жаркое веселье,
То мертвый холод монастырской кельи,
Где, вспыхнув, тотчас угашалась вновь
Прекраснейшая из страстей - Любовь!
И все ж пиши! О самом горьком! Дабы
Твою печаль я разделить могла бы.
Сего не отвергает даже рок -
Ужели милый более жесток?
Жалеть ли слез? Бояться ли страданий?
Любовь зовет не сдерживать рыданий.
Удел один! Иного не сыскать -
Читать и плакать, плакать и читать!
Делись своими бедами! Любую
Беду охотно на себя приму я.
Ведь смысл письма - иного не найду
Унять тоску попавшего в беду
Любимого и разрешить от боли
Любимую, скорбящую в неволе.
В их шепоте, в их зове, в их крови -
Тепло их веры, эхо их любви!..
Запретные сердечные желанья...
О, не таись! Не умножай страданья!
Без промедленья тишину нарушь,
Ускорь общенье разлученных душ!
Ты знаешь, сколь невинная, впервые
Я шла на те свиданья роковые,
Где под личиной Дружества меня
Настигла власть Любовного огня.
Ты для меня был словно ангел света.
Прекрасномудрой нежностью согрета,
В сиянии твоих бездонных глаз
Нездешний день я зрела всякий раз;
В твоих речах чудесно проступало
Божественное, высшее начало.
А я?.. Тебе внимая без помех,
Я научилась ненавидеть грех.
Ты для меня был верхом совершенства!..
О, как скучны небесные блаженства
В сравненье с той несбывшейся судьбой,
В которой ты со мной и я с тобой!
Когда меня со свадьбой подгоняли,
Я отвечала, что земной морали
Нет места там, где царствует любовь,
И лишь любви ничто не прекословь!
Нет ничего, что б с ней могло сравниться,
Любовь - крылата и вольна, как птица!
Пускай замужних ждет и честь и власть;
Тем, кто изведал подлинную страсть,
Уж не нужны ни почести, ни слава...
Для любящих все это вздор... и, право,
Бог неспроста всегда так грозно мстил
Тому, кто осквернил священный пыл
Благой любви, тому, кто в ней на деле
Не видел высшей и последней цели!
И если бы у ног моих в пыли
Лежал великий Властелин земли,
Суля мне трон и все свои владенья,
Я бы отвергла их без сожаленья.
Что радости быть равной королю?
Нет, дайте мне того, кого люблю!
И пусть я буду тайною женою,
Мне все равно - когда мой друг со мною,
Когда неразделимы я и он,
Когда любовь - свобода и закон!
О, как тогда все полно и прекрасно!
В груди - ни страхов, ни тревоги страстной,
Мысль слышит мысль, мечта влечет мечту,
Тепло - в другом рождает теплоту;
Сердца напоены блаженным светом...
О, это счастье! (Если в мире этом
Возможно счастье.) Это божий дар!
И некогда наш жребий, Абеляр!
Но как все изменилось! Боже правый!
Любовник связан, обнажен, кровавый
Удар неотвратим! О, козни зла!
Ах, Элоиза, где же ты была?
О, что же ты мольбами или силой
Злодеев этих не остановила?!
С бесплодным гневом днесь гляжу назад...
Об остальном пусть слезы говорят!
Ты помнишь день, когда, застыв в печали,
Как жертвы мы пред алтарем лежали?
Ты помнишь плач мой горестный, когда,
Со всем мирским прощаясь навсегда,
Я хладными губами целовала
Распятье и святое покрывало?
Ты помнишь, как померк лампадный свет,
Когда в слезах давала я обет?
Святые с недоверием безмерным
Внимали обещаньям лицемерным.
Ведь даже в сем священнейшем из мест
Я на тебя смотрела - не на Крест;
Твою любовь как благодать звала я,
Лишь в ней одной спасенье прозревая.
Утешь меня! Молю тебя, приди!
Дай вновь припасть к возлюбленной груди,
Прижаться к сердцу, чувствовать устами
Твои уста, влюбленными очами
Пить яд твоих возлюбленных очей,
Внимать блаженной музыке речей!
Всем, чем владеешь ты, делись со мною
И разреши домыслить остальное...
Ах, нет! Учи меня благам иным!
Иную даль открой глазам моим,
Вдохни мне в душу красоту иную,
Влеки меня к Тому, кто одесную
Всевышнего на небесах царит -
В любви к нему да будешь ты забыт!
О пастырь мой, воззри по крайней мере
На тех, кого ты сам подвигнул к вере;
На тех из нас, кто с отроческих лет
Бежит греха, оставя лживый свет.
Твоим трудом был возведен в пустыне
Сей монастырь - вместилище Святыни.
Все скромно здесь: даяньями сирот
Не разукрашен безыскусный свод;
Не блещут изумрудами гробницы,
И лишь молитва к небесам стремится.
Здесь не найдешь святых из серебра,
Завещанных со смертного одра;
Богатством здесь не подкупают Бога;
Все - сдержанно, молитвенно и строго.
Полна значенья наша тишина,
Как будто Вечность в ней заключена.
А в гулких арках - мрак; о, как он страшен!
На стенах - мох; с остроконечных башен
Свисает плющ; сквозь узкое окно
Струится тусклый свет; уже давно
Нездешней Славы трепетные блики
Не падают на сумрачные лики.
Одни стенанья да печаль кругом...
Молюсь, а тайно мыслю о другом.
Но почему, ответь, наставник милый,
В мольбах других должна я черпать силы?
Приди, мой брат, мой муж, отец и друг!
Приди и разреши меня от мук!
Любимый мой, молю, приди скорее
И снова назови меня своею!
Поверь, ни шелест сосен на ветру,
Ни блеск ручьев, подобный серебру,
Ни эхо гротов, ни глухие стоны
Ночного ветра, треплющего кроны
Раскидистых дубов, ни рябь озер
Не тешат слух, не услаждают взор,
Не облекают душу светом веры...
Я вижу только мрачные пещеры,
Могилы и пустые островки;
Сия земля - прибежище Тоски,
Держава леденящего Покоя...
Я чувствую дыханье колдовское
На каждой травке, на любом цветке,
Все сопричастно гибельной Тоске!
И все ж навек в плену такого края
По воле рока пребывать должна я.
Лишь в смерти зрю спасительный исход
Из круговерти бедствий и невзгод.
Но телу моему и по кончине
Придется гнить в проклятой здешней глине;
Здесь, навсегда избыв и страсть и страх,
Из праха встав, я возвращусь во прах.
Ты верил мне, тогда еще не зная,
Что в жизни сей лишь дольнему верна я.
О небо, помоги! Но этот стон
Смиреньем иль отчаяньем рожден?
Моя душа, скорбящая во храме,
Досель полна запретными огнями.
Не грех пытаюсь выплакать в мольбе, -
Мой Абеляр, я плачу о тебе.
Стыдясь свершенных мною преступлений,
Я втайне жажду новых наслаждений.
Забыть тебя, покаяться я тщусь,
А через миг опять к тебе влекусь.
Стараюсь предпочесть стезю другую,
Но ничего поделать не могу я.
Преступник бесконечно мной любим,
Как прокляну содеянное им?
Любя творца, сужу ль его деянья?
Как отделю любовь от покаянья?
Как откажусь от страсти, если в ней
Все существо, вся жизнь души моей?
Чтоб мир стяжать, мне нужно восхищаться,
Отчаиваться, сострадать, смущаться,
Надеяться, таиться, презирать,
Негодовать и снова обожать.
Но нет! Пусть небо отберет все это!
Пускай совсем лишусь мирского света!
Приди и послушанью научи;
Вдохни мне в душу кротости лучи,
Дай сердцу силу самоотреченья,
Да отрешусь греховного горенья;
Пускай не ты, но Бог владеет мной,
Единый твой соперник неземной!
О, как светла судьба невест Христовых
Земных забот ниспали с них оковы!
Невинностью лучатся их сердца,
Молитвы их приятны для Творца.
Дни отданы размеренной работе;
Желания, как в сладостной дремоте,
Безбурны, целомудренны, ясны;
Рыданья тайной радостью полны.
Им Ангелы нашептывают грезы;
Для них в Раю цветут святые розы;
Им крылья серафимовы точат
Свой неотмирно-нежный аромат;
Их провожают звоном погребальным,
И девы в белом с пением венчальным
Их вводят в Горний Иерусалим,
И се Жених грядет навстречу им.
Но мне иные грезятся виденья;
Иной восторг, иные наслажденья!
Вотще смиряюсь - на исходе дня
Воображенье мучает меня.
Когда сознанье спит, душой покорной
Вновь утопаю в страсти необорной.
Плоть жаждет ласки! О, ночной кошмар!
Как вожделен, как сладок грешный жар!
Я забываю стыд и послушанье,
Вся трепеща от страстного желанья.
Ты снова мой! Восторга не тая,
Вкруг призрака смыкаю руки я.
Но сон не долог! Наважденье тает,
И милый призрак тотчас отлетает.
Зову - не слышит; я зову опять -
Увы, мне больше некого обнять.
Я вновь смыкаю веки. О прекрасный
Обман, вернись! Приснись еще! Напрасно...
Теперь совсем иное мнится мне:
Как будто мы в угрюмой тишине
Бредем вдоль хмурых скал, повисших в небе,
Оплакивая свой злосчастный жребий.
Внезапно к облакам взмываешь ты
И Элоизу манишь с высоты.
Окрест тебя ветра ревут, сшибаясь;
Я рвусь, кричу... кричу и просыпаюсь.
Передо мной все тот же мрачный вид.
Все так же боль всегдашняя томит.
А ты не знаешь боли, ибо Парки
Избавили тебя от страсти жаркой.
В твоей душе отныне - мертвый хлад:
Кровь не бунтует, чувства не кипят.
Утихнул шторм, судьба безбурна снова,
Как мирный сон угодника святого.
В твоих очах - покой и тишина;
Как проблеск Рая, жизнь твоя ясна.
Приди! Своей не потеряешь веры.
Что мертвецу до факела Венеры?!
Ты дал обет. Твой пыл давно угас...
Но Элоиза любит и сейчас.
О, этот жар! О, этот огнь бесплодный,
Пылающий над урною холодной!
Надежды нет! Как сердцем ни гореть,
Погибшего уже не отогреть.
Но мне никак от прошлого не скрыться.
Видения порхают, словно птицы,
В моей душе, бесчинствуют в зрачках,
Растут в лесах, живут на алтарях.
Мой дух не восхищается в моленье.
Зрак Бога заслонен твоею тенью.
Когда стою на службе, всякий раз
Невольно слезы катятся из глаз.
Не внемля гулкой музыке органа,
Я по тебе вздыхаю неустанно.
Вокруг плывет душистый фимиам,
Святые гимны полнят Божий храм;
Мерцая, свечи озаряют ниши...
Я ничего не вижу и не слышу.
От ангельского света вдалеке
Я утопаю в огненной реке.
Но иногда, в святом своем изгнанье,
Я проливаю слезы покаянья.
Простершись ниц, молюсь, едва жива,
И чувствую дыханье Божества.
Приди тогда! С отвагой дерзновенной
Затми собой Создателя Вселенной.
Приди! И пусть твой незабвенный взор
С небесною Державой вступит в спор.
Лиши меня и слез, и просветленья,
И этого бесплодного смиренья.
Став заодно с Губителем сердец,
Меня у Бога вырви наконец.
Ах, нет! Не смей! Останься так далеко,
Как день от ночи, Запад от Востока!
Соделай так, чтоб гордых гор гряда
Нас развела с тобою навсегда.
Не приходи, не нарушай покоя,
Не уязвляйся вновь моей тоскою.
Навек отвертись от моей любви,
Навек с минувшим сладостным порви!
Прощайте навсегда, родные очи,
Любимый голос, пламенные ночи.
О добродетель! Твой небесный свет
Спасает нас от суеты сует.
О Вера - дверь сияющего Рая!
О дщерь небес, Надежда всеблагая!
Придите, бескорыстные друзья,
Земные слуги Пакибытия.
Смотри, как Элоиза днесь томится,
Простершись перед мрачною гробницей.
В зловещей тишине лишь ветра вой -
То Божий Дух беседует со мной.
И вдруг сквозь мрак, сквозь приступы озноба
Далекий глас воззвал ко мне из гроба.
И будто бы он возгласил: "Пора!
Приди ко мне, печальная сестра!
Приди ко мне, уделы наши схожи -
И я в огне любви сгорала тоже.
Но, Вечному блаженству причастясь,
От всех страстей свободно отреклась.
Раба любви, я днесь святая дева,
Спасенная от божеского гнева.
Открылось мне, что лишь один Господь
Прощает грех и освящает плоть".
О, я иду! Туда, где пламенеют
Шатры из роз и пальмы зеленеют;
Туда, где ни тоски, ни боли нет,
Туда, где Вечный Мир и Вечный Свет.
Смотри, как Элоиза побледнела.
Вот-вот моя душа покинет тело.
Прими ее в объятья; а пока
Мое дыханье выпей до глотка.
О нет! Не так! С возжженною свечою
В священной ризе стой передо мною.
(Да будет крест в руке твоей сиять!)
Учи меня, как нужно умирать.
Вглядись в мое лицо - в чертах бескровных
Уж не отыщешь помыслов греховных.
Мой взор, когда-то трепетно-живой.
Задернут ныне мутной пеленой.
Могилы тень мои покрыла веки,
Застыла кровь, любовь прешла навеки.
Что наша страсть распада супротив?!
О смерть, как твой приход красноречив!
Мой Абеляр, прекрасный мой мучитель!
Грехов моих и радостей родитель!
Когда и ты могилой будешь взят
И в свой черед изведаешь распад,
Когда узришь духовными очами,
Как Ангелы парят под небесами,
Когда Святые в облаке лучей
Тебя обнимут с нежностью моей,
Пусть под одною гробовою сенью
Моя с твоей соединится тенью.
Пусть высота причтется к высоте
В двух именах на мраморной плите.
И если век спустя чета младая
К могиле нашей прибредет, гуляя,
Пускай они, склонив главы на грудь,
У родников присядут отдохнуть
И скажут, камень обозрев надгробный:
"Храни нас, Боже, от любви подобной".
Пускай, когда осанны полнят храм
И над престолом вьется фимиам,
Монах иль восхищенная черница,
Припомнив нас, невольно прослезится.
И Ангелам, и Агнцу на кресте
Благоугодны будут слезы те.
И если некий бард с огнем во взоре
В моих скорбях свое узнает горе,
Пусть, перекличкой судеб потрясен,
О призрачной красе забудет он
И, собственным страданьем вдохновленный,
Расскажет о любви неутоленной.
Пускай не ищет вымышленных тем.
Мой скорбный дух утешен будет тем.
Если бы он, Пьер Абеляр, философ и богослов, блестящий педагог, воспитавший нескольких римских пап, смог предположить, что любовь к девушке, годящейся ему в дочери, искромсает его карьеру, сделает его инвалидом и даже повлияет на его мировоззрения, которые он собственно и проповедовал, то он вероятнее всего, только бы посмеялся над подобным прогнозом. Но я не уверена, что он смог это сделать позже, когда случилось всё, что случилось.
Пьера Абеляра называли "занозой в культуре XII века". Абеляр, конечно же, - фигура неоднозначная. Католическая церковь осуждает его философско-религиозные сочинения как еретические. Историки-католики даже ныне клеймят Абеляра как врага церкви. Историки-протестанты восхваляют как раннего предвестника будущей реформации.
Когда Абеляр ещё верил в вынашивымые им идеалы этики он проповедовал вопросы сущности греха, верил в чистоту помыслов. И его выбор духовного пути означал для него безбрачие и целомудренный образ жизни. Впрочем, это не пугало Абеляра. Не пугало до того самого дня, пока он не влюбился в Элоизу...
Пьер Абеля;р или Абела;р (фр. Pierre Abailard/Ab;lard, лат. Petrus Abaelardus) родился в 1079, в Ле-Пале, близ Нанта и умер 21 апреля 1142, в деревушке Пале близ Нанта, в аббатстве Сен-Марсель, Шалон-сюр-Сон, что в Бургундии.
Знаменитый французский философ (схоласт), теолог и поэт, Пьер Абеляр собирался было делать карьеру военного. Однако, непреодолимая любознательность и в особенности стремление к схоластической диалектике, побудили юношу посвятить себя изучению философии и схоластики. Уже в юном возрасте пристрастился слушать лекции Иоанна Росцелина, основателя номинализма. А уже в 1099 году прибыл в Париж, чтобы поучиться у представителя реализма - Гийома де Сабо.
Вскоре этот талантливый и страстный молодой человек стал соперником и противником своего учителя. И уже с 1102 года Абеляр сам читал лекции в Мелюне, Корбеле и Сен-Женевьеве. И число его учеников растёт с каждым днём. Так его бывший учитель, Гийом де Сабо становится его непримиримым врагом. Вскорости последний был возведён в звание шалонского епископа. Абеляр же к тому времени возглавляет училищем при церкви Богоматери и уже достиг апогея своей славы. Надо сказать, что Абеляр был учителем многих знаменитых впоследствии людей, из которых наиболее известны: папа римский Целестин II, Пётр Ломбардский и Арнольд Брешианский.
И вот, этот человек встречает свою судьбу, Элоизу. О, это была непростая девушка! Она осиротела в раннем детстве и её воспитывал дядя - Фульбер - каноник парижского собора Нотр-Дам. Тот отдал маленькую Элоизу на воспитание в женский монастырь св. Марии в Аржантайль. Монастырь был одним из самых процветающих во Франции - девочка получила блестящее, небывалое для женщины тех времен образование. К тому же, эта девушка необычайно талантлива и стремится к знаниям.
Наступает 1117 год. 16-летняя племянница гостит у Фульбера, и каноник, гордый её успехами, не упускает случая продемонстрировать её таланты своим друзьям. Вскоре об эрудиции юной Элоизы в латинском квартале говорят не меньше, чем о блестящих лекциях Абеляра. Встреча этих двух незаурядных личностей, вероятно, была предопределена. Увидев Элоизу, Абеляр влюбляется в неё страстно. Как то так получается, что Абеляр снял у Фульбера комнату. Он так же обещает давать Элоизе бесплатные уроки.
И тут события начинают развиваться с устрашающей стремительностью. Страсть вдруг и навеки связывает этих двух людей неразрываемыми узами. Он, связанный обетом безбрачия, и юная, непорочная девушка, без рассуждений расстались с невинностью. Бедняжка Элоиза без смущения пишет в своём дневнике: "Есть ли на всем свете хоть одна королева или принцесса, которая не завидовала бы тем восторгам, которые я испытывала в постели с ним?"
Абеляр тоже влюблён до умопомрачения. Даже во время лекций он не в силах не вспоминать о своей возлюбленной. Путается в мыслях, с мечтательной улыбкой обрывает фразы, повторяется. Его ученики, разнюхавшие о его любви, добродушно хихикают.
Между тем Элоиза понимает, что скоро станет матерью. Чтобы скрыть беременность любовницы, Абеляр отвозит её в Бретань к своей сестре. Там Элоиза рожает сына. Родители дают новорожденному странное имя – Астролябий. Впрочем, ребёнок почему-то не вызывает в них каких-то чувств.
Меж тем, дядюшка, узнав обо всех этих страстях, приходит в ярость. Абеляр обещает канонику обвенчаться с Элоизой, но при условии, что о свадьбе никто не узнает. Он ещё беспокоится о своей репутации философа и схоласта. Каноник соглашается. Однако странная девушка Элоиза сопротивляется. Впрочем, их быстренько женят. Однако сразу после брачной церемонии новоиспеченные супруги расстаются. Элоиза продолжает жить у дяди. А Абеляр перебирается в другое место и продолжает читать лекции. Ему уже под сорок, ей еще нет восемнадцати.
В Элоизу тычут пальцем, как в молоденькую девушку, живущую в любовной связи. Она же будто с гордостью носит это унизительное по тем временам звание. Кто знает, что делалось в её учёной, но юной и неразумной головке?!
И тогда Фульбер не выдерживает. Он изменяет слову, данному Абеляру, пытаясь сохранить доброе имя племянницы, каноник всюду рассказывает о тайном венчании. Элоиза вне себя: странная девушка публично отрицает заявление дядюшки. Она даже умудряется устроить дяде бурную сцену. Раздосадованный, каноник сажает строптивую под замок. Абеляру приходится выкрасть жену и срочно увезти в монастырь в Аржантайль, чтобы избежать дальнейших толков. Элоиза и не помышляет о пострижении. Она даже уверена, что дядюшка сдастся и примет всё как есть.
Абеляр навещает жену, хотя монастырский устав это запрещает. Но ведь Элоиза - гостья, поэтому добросердечные монахини сквозь пальцы смотрят на эти встречи. Влюбленные отдаются страсти в монастырских стенах. Абеляр винит себя за подобное бесстыдство, но Элоиза убеждает его, что никакое проявление любви не может быть постыдным. Знали бы они, что их ждет... Но они не знают.
Расчет любовников на то, что убрав Элоизу с глаз общества, Абеляр вернёт себе свой авторитет, не оправдался.
Кроме того, Фульбер по-своему оценивает побег племянницы в Аржантайль. Оскорблённый опекун решает, что Абеляр укрыл Элоизу в монастырские стены и готовит девушку к постригу. А принятие девушкой монашества сведёт брак на нет. Он подозревает Абеляра в коварстве. Думает, и вполне возможно, что не беспричинно, что тот пытается скрыть запятнанную тайным грехом свою богословскую репутацию, и что жаждет и впредь проповедовать истины, через которые давно уже переступил.
То, на что в отместку недостойному зятю решается Фульбер, попахивает сумасшествием. Подкупив троих слуг и врача, Фульбер ночью прокрадываются в спальню Пьера. Накрепко привязав философа к кровати, его кастрируют. Но даже сам этот факт не удовлетворяет разъярённого каноника, наутро об этом он растрезвонил эту страшную весть всему Парижу.
Ученики и клирики, причитавшие над своим изувеченным мэтром, измучили его гораздо сильнее, чем физическое страдание и факт невосполнимой потери. "Я больше переживал от конфуза, - признаётся в своих записках Абеляр. – Как я посмею показаться публично?" Но хуже всего для богослова было то, что оскопление ставило крест на церковной карьере. Впрочем, именно на это и рассчитывал Фульбер. Ведь по закону евнухи не допускались в храм. Впрочем, к огромному удивлению Фульбера, другие священнослужители были неприятно поражены изуверством достопочтимого дядюшки, и сделали для Абеляра исключение, разрешив ему продолжать свои лекции, хоть он и был для большинства из них идейным противником.
Фульбера же лишили церковных должностей и личного имущества и поместили в сумасшедший дом, где бедняга вскоре скончался. Его наёмников наказали ещё строже. Их попросту кастрировали. А вдобавок выкололи глаза.
В том же драматическом 1119 году Абеляр принял постриг. Но бедняга тяготится своим монашеством. Привыкший к славе, свободе и обеспеченному существованию, он решает возвратиться к тому образу жизни, который был для него слаще всего. Вероятно, слаще любви и страсти.
Он продолжает читать лекции. Боль от унижения и сознания собственной неполноценности придаёт мыслям и речам Абеляра ещё большую остроту, словно он черпает силу в своей ущербности. Логика, с которой он распутывает самые тёмные догмы, отдаёт дьявольщиной. Церковный суд завален доносами на Абеляра, позволявшего себе, среди прочего, открыто утверждать, что "всякое знание есть благо, даже знание зла. Что творить зло - грех, но знать его – благо. Иначе как Бог вообще может быть свободным от зла?" Суассонский собор 1121 года объявляет Абеляра еретиком. Он должен своими руками сжечь свой трактат "Введение в теологию" и публично отречься от своих взглядов.
Абеляр всё это делает. Но его страсть к занятиям философией и повседневному общению с учениками так сильны, что он, невзирая на все препятствия, создаёт сначала одну школу, потом другую. В конце концов в 1122 году в местечке Ножан-Сюр-Сен близ Труа на подаренной неким благодетелем земле философ с помощью учеников выстроил в глухом лесу небольшую молельню из камыша и нарек её "Параклиси" (по-гречески «там, где преклоняют колени»).
Отшельничество его, впрочем, было недолгим. Часовенка быстро обросла хижинами его учеников. Колония получилась весёлой, шумной, многолюдной. Школяры возделывали окрестные поля, обеспечивая эту маленькую колонию всем необходимым, и усердно слушали его лекции. Так прошло два года. Однако слухи о вольной жизни этой странной колонии вызвали неудовольствие властей, и, дабы сохранить её, Абеляр вынужден был её покинуть. Тогда монахи одного из монастырей Бретани попросили знаменитого богослова стать их аббатом. И 48-летний Пьер согласился. Это было не совсем удачная мысль. Он не поладил со своей паствой. И на жизнь его покушались дважды. Абеляр покинул монастырь. Вероятно именно в то время он решил написать «Historia Calamitatum» ("История моих бедствий").
А что же Элоиза? Сначала она восприняла жизнь в монастыре необходимой бедой. Однако, очень скоро поняла, что ей суждено навсегда остаться в его стенах. Абеляр безжалостно настаивал на принятии пострига. И она покорилась единственному мужчине, которого любила. Но много лет её письма к Пьеру были пропитаны отнюдь не монашеским жаром. Несчастная писала: "Ты мой Бог... ты единственный обладатель моего тела и моей души... если она не с тобой, то её нет нигде: поистине без тебя моя душа никак существовать не может".
Не знаю, осознаёт ли она, что пишет она не тому неистовому любовнику, каким он был ещё не так давно, а суровому самолюбцу. Абеляр отвечает ей очень оригинально: "Я... позаботился послать тебе псалтырь. По псалтырю ты, конечно, сможешь непрерывно возносить Господу жертву молитвы за великие и многие наши прегрешения..." Он настойчиво просит Элоизу молиться о спасении его души. Вероятно, он ему было приятно думать о своей недавней подруге, как о своей соблазнительнице. Впрочем, наставления Абеляра принесли некоторые плоды. Молодая женщина смирилась, стала проявлять любовь к Богу. А со временем даже стала аббатисой приютившего её монастыря.
Абеляр умер в 1142 году. Он завещал своё тело той, кому оно по праву принадлежало – Элоизе. Как он написал в завещании: «дабы она распорядилась им по собственному усмотрению». Тело его она велела похоронить в Параклите. Выполняя волю покойного, аббатиса каждый день молилась об успокоении души своего возлюбленного. Спустя двадцать два года Абеляр открыл ей объятия, дабы принять в них супругу.
На одном из домиков для священнослужителей собора Нотр-Дам-де-Пари до сих пор красуется надпись: "Здесь жили истинно любившие Элоиза и Абеляр. Драгоценные образцы для подражания. Год 1118".
А вот здесь, на кладбище Пер-Лашез, в усыпальнице сегодня покоятся тела двух любовников. Рядом. Наперекор времени. Наперекор людской злобе и преступлениям.
Библиография
Machabey A. Les «Planctus» d’Ab;lard: remarques sur le rythme musical du XIIe si;cle // Romania 82 (1961), p.71-95
Weinrich L. Dolorum solatium: Text und Musik von Abaelards Planctus David // Mittellateinisches Jahrbuch 5 (1968), S.59–78.
Weinrich L. Peter Abaelard as musician // Musical Quarterly 55 (1969), p.295–312, 464–86.
Huglo M. Ab;lard, po;te et musicien // Cahiers de civilisation m;di;vale 22 (1979), p.349–61.
Лосев А. Ф. Зарождение номиналистической диалектики средневековья: Эригена и Абеляр // Историко-философский ежегодник "88. - М., 1988. - С. 57-71.
Гайденко В. П., Смирнов Г. А. Западноевропейская наука в средние века. - М.: Наука, 1989.
Гаусрат А. Средневековые реформаторы: Пьер Абеляр, Арнольд Брешианский / Пер. с нем.. - 2-е изд.. - М.: Либроком, 2012. - 392 с. - (Академия фундаментальных исследований: история). - ISBN 978-5-397-02423-5.
Ссылки
Абеляр в Православной библейской энциклопедии.
Глоссы к «Категориям» Аристотеля
Пьер Абеляр - Биография. Библиография. Высказывания
Диалог между Философом, Иудеем и Христианином
Пьер Абеляр и Элоиза Фульбер – эти имена, ставшие символом вечной любви, известны всем.
Кто такой Пьер Абеляр
Пьер Абеляр родился в 1079 году в небольшом городке в Бретани. Получив домашнее образование, Пьер с благословения отца отправился в Париж. Уже в ту пору «город огней» считался духовным центром Франции и как магнитом притягивал к себе самых умных и талантливых людей со всей Европы.
Приехав в Париж, Абеляр поселился в знаменитом Латинском квартале. Кстати, такое название квартал получил потому, что приезжавшие со всех стран Европы студенты разговаривали между собой на одном, понятном им всем языке – латинском. Большинство молодых людей посещали монашескую школу, расположенную рядом с собором Нотр-Дам. Абеляр записался в школу при Нотр-Дам и вскоре возглавил ее.
Надо сказать, что Пьер не страдал от излишней скромности и открыто, не стесняясь, называл себя «единственным стоящим чего-то на Земле философом». И был прав. Он являлся великим человеком своего времени. Им восхищались мужчины, его боготворили женщины. Он упивался своей славой и даже не подозревал, что буквально в 500 метрах от того класса, где он читал студентам нравоучения, жила Элоиза. Его любовь. Его судьба. Его жизнь.
Она была младше Абеляра на 20 лет. Осиротев еще в раннем детстве, Элоиза воспитывалась в доме своего дяди – каноника Фульбера. Кстати, на этом домике для священнослужителей, расположенном на территории храма, до сих пор сохранилась надпись: «Здесь жили Элоиза с Абеляром. Искренние возлюбленные. Драгоценные образцы для подражания. Год 1118».
Элоиза воспитывалась в женском монастыре Святой Марии, который в те времена славился тем, что там жили несколько монахинь, обладавших великой эрудицией. И Элоиза к 14 годам не только читала, но и свободно говорила на латинском, греческом и древнееврейском языках, что, по словам Абеляра, «уже никак не укладывалось в голове».
Любовь Элоизы и Абеляра
Как-то раз каноник Фульбер пригласил Абеляра к себе домой с целью продемонстрировать великому философу два своих бесценных сокровища: обширную библиотеку и эрудированную племянницу. Увидев Элоизу, Абеляр влюбился внее с первого взгляда и, как говорится, решил ковать железо, пока горячо, в тот же день попросив Фульбера сдать ему внаем комнату. При этом Абеляр пообещал не только вовремя оплачивать жилье, но бесплатно заниматься с Элоизой.
«Вначале нас соединила общая крыша, а потом уж жаркие сердца,– писал впоследствии Пьер Абеляр.– Под предлогом занятий мы целиком отдавались любви; уроки для нас стали лишь теми минутами, когда нас влекла друг к другу таинственная, непреоборимая сила; в наших беседах сухие ученые слова вытеснялись нежными и любовными, объяснения трудных мест в текстах откладывались из-за страстных поцелуев…»
А Элоиза вторила ему в своих письмах: «Есть ли на всем свете хоть одна королева или принцесса, которая не завидовала мне?».
Элоиза не только преклонялась перед великим ученым имыслителем Абеляром, она любила этого мудрого, красивого, обаятельного и ласкового мужчину. Она подчинялась его малейшему капризу и готова была пойти на все ради любимого. Абеляр был влюблен в нее так же глубоко и страстно.
Но как ни пытались влюбленные держать в тайне свои отношения, вскоре все вокруг только и говорили об их связи. Элоизу открыто называли любовницей Абеляра, но она, как ни странно, этим только гордилась. Ведь именно ей, круглой сироте, Абеляр отдал предпочтение перед всеми знатными, красивыми женщинами.
Весь Париж знал о том, что происходит в доме каноника Фульбера, кроме самого хозяина. Лишь по прошествии нескольких месяцев у него открылись глаза: однажды ночью Фульбер застал Абеляра и Элоизу в постели и, потрясенный увиденным, указал совратителю на дверь.
После разразившегося скандала лишенные возможности встречаться влюбленные тайно обменивались страстными письмами.
В одном из таких писем Элоиза с восторгом написала любимому, что вскоре станет матерью. Прекрасно понимая, что над ним и Элоизой снова сгустились тучи, Абеляр однажды ночью тайно проник в дом к своей возлюбленной иувез ее ссобой в Бретань, где счастливая пара поселилась удальних родственников Пьера. Дитя любви, мальчика, который вскоре появился на свет, Элоиза и Абеляр вынуждены были отдать на воспитание чужим людям. Ни мать, ни отец больше никогда не видели своего ребенка.
Однако Абеляру не давали покоя угрызения совести. «Я один виноват в несчастии Фульбера и нравственном падении моей возлюбленной Элоизы!» – часто восклицал философ. Он долго размышлял над тем, как избавиться от чувства вины и хоть как-то поправить положение.
И вот полгода спустя после рождения сына он отправился к убитому горем канонику и попросил прощения за содеянное. Призвав на помощь все свое красноречие, Абеляр сказал, что больше всего на свете хочет жениться на Элоизе. Но у него было одно условие: их брак будет сохранен в тайне.
Но каково же было его изумление, когда его любимая категорически отказалась выходить за него замуж – ни тайно, ни явно! Абеляр был в недоумении: он впервые слышал, чтобы женщина с такой холодной рассудочностью выступала против ритуала, который все представительницы прекрасной половины человечества считают венцом своих желаний.
Он не хотел слушать ее аргументы, боясь узнать, что Элоиза разлюбила его. Но через некоторое время, не в силах больше томиться в неизвестности, Абеляр пришел к своей возлюбленной. То, что он услышал, повергло его в еще большее недоумение. «Какую славу принесу я тебе? – запальчиво говорила Элоиза.– Покрою тебя бесчестием и унижу как великого ученого?».
Она живо нарисовала малопривлекательную картину скучной повседневной супружеской жизни: грязные, кричащие младенцы, мокрые пеленки, постоянные заботы о хлебе насущном. «Разве приземленные домашние хлопоты приличествуют такому великому философу, каким являешься ты, мой возлюбленный Пьер?»
И что самое интересное, выдвинутые Элоизой в споре с Абеляром убедительные аргументы на протяжении столетий были на вооружении у многих выдающихся личностей, видевших вбраке лишь тяжкие оковы. Но, как ни странно, Абеляр был непреклонен: его не пугали ни унижения, ни шепот за спиной, ни заботы о пропитании, ни кричащие младенцы. Ничто не могло его заставить отказаться от женитьбы на любимой женщине.
Элоиза и Абеляр. "Рок принесет нам страдания..."
И Элоиза, смирясь с его твердым решением, разрыдалась и произнесла пророческую фразу: «Нам ничего другого не остается, но подстерегающий впереди рок принесет нам такие страдания, которые по своей мучительности могут сравниться только с пережитой нами страстной любовью…»
Вскоре Элоиза и Абеляр обвенчались в присутствии нескольких близких друзей, давших торжественную клятву не разглашать тайну новобрачных. Через несколько часов после брачной церемонии они расстались: Абеляр возобновил курс лекций в университете, а Элоиза поселилась в монастыре Святой Марии.
Хотя разговоры о связи «великих грешников» немного поутихли, Фульбер так и не смог смириться с нравственным падением своей племянницы, которую совсем недавно боготворил. Месть, что задумал каноник, была ужасной. «Лучше бы они меня убили!» – говорил впоследствии несчастный Абеляр. Как-то ночью в дом философа вошли Фульбер и врач смедицинским сундучком.
Набросившись на спящего Абеляра, они привязали его веревками к кровати, после чего Фульбер задрал его ночную рубашку, а доктор раскрыл свой саквояж. Ничего не понимающий Абеляр увидел в руках хирурга скальпель и в ту же минуту потерял сознание от острой боли в паху… Стоит ли говорить, что эта жуткая экзекуция радикальным образом изменила жизнь влюбленных.
Абеляр подался в монашескую обитель и отослал несчастной Элоизе письмо, в котором потребовал, чтобы и она постриглась в монахини в Аржантее. «Да будет на то воля твоя!» – смиренно ответила Элоиза.
И можно было бы закончить на этом историю любви – всеохватывающей, земной, физической и такой короткой, любви, которая длилась всего два года… Но там, где оборвалась эта страсть, началась другая любовь – духовная: Абеляр и Элоиза любили друг друга и на расстоянии. И эта иная ипостась любви многим людям не только недоступна, но и непонятна.
Итак, Элоизе исполнилось всего 19 лет, когда она постриглась в монахини. Став аббатисой монастыря Аржантей, она была обязана подавать во всем пример своим сестрам и не любить никого, кроме Бога. Но ни молитвы, ни посты, ни вериги не могли убить ее любовь к мужу… Да и он, несмотря ни на что, так и не смог отказаться от Элоизы.
Абеляр стал часто ездить к жене в монастырь. И разумеется, его визиты вызывали у окружающих подозрение. На что Абеляр горестно восклицал: «Ненависть моих врагов такова, что, вероятно, не пощадила бы и самого Христа!». Он не раз признавался Элоизе, что боится за свою жизнь.
В 1141 году 60-летний Абеляр пешком отправился в Рим, чтобы лично предстать перед Папой Иннокентием II. По пути он останавливался в монастырях, чтобы немного отдохнуть инабраться сил. Но больному и немощному калеке, истерзанному, измученному жизнью и великой любовью к Элоизе старику уже ничто не могло помочь. 12 апреля 1142 года он умер, обретя наконец долгожданный покой – тот, которого он никогда не имел на грешной земле…
Весть о смерти любимого мужа сразила Элоизу. Она попросила привезти тело Абеляра в ее монастырь. Похоронив мужа, Элоиза ухаживала за его могилой 20 лет. Она тоже прожила 63 года.
В 1814 году останки Элоизы и Абеляра были перенесены вПариж и похоронены в одной могиле на кладбище Пер-Лашез.
Существует прекрасная легенда об этой паре влюбленных. Говорят, что в тот момент, когда в могилу к Абеляру опускали тело его возлюбленной Элоизы, он протянул к ней руки и обнял ее… Впрочем, никто не может с полной уверенностью сказать, кто из влюбленных первым простер руки – Абеляр или Элоиза. Это мог сделать каждый из них или оба вместе. Ведь никто не рискнет измерить на весах истории, чья любовь была сильнее. И можно ли вообще измерить силу этой всеобъемлющей любви?
Элоиза и Абеляр
Пьер Абеляр и Элоиза Фульбер – эти имена, ставшие символом вечной любви, известны всем.
Пьер Абеляр родился в 1079 году в небольшом городке в Бретани. Получив домашнее образование, Пьер с благословения отца отправился в Париж. Уже в ту пору «город огней» считался духовным центром Франции и как магнитом притягивал к себе самых умных и талантливых людей со всей Европы.
Приехав в Париж, Абеляр поселился в знаменитом Латинском квартале. Кстати, такое название квартал получил потому, что приезжавшие со всех стран Европы студенты разговаривали между собой на одном, понятном им всем языке – латинском. Большинство молодых людей посещали монашескую школу, расположенную рядом с собором Нотр-Дам. Абеляр записался в школу при Нотр-Дам и вскоре возглавил ее.
Надо сказать, что Пьер не страдал от излишней скромности и открыто, не стесняясь, называл себя «единственным стоящим чего-то на Земле философом». И был прав. Он являлся великим человеком своего времени. Им восхищались мужчины, его боготворили женщины. Он упивался своей славой и даже не подозревал, что буквально в 500 метрах от того класса, где он читал студентам нравоучения, жила Элоиза. Его любовь. Его судьба. Его жизнь.
Она была младше Абеляра на 20 лет. Осиротев еще в раннем детстве, Элоиза воспитывалась в доме своего дяди – каноника Фульбера. Кстати, на этом домике для священнослужителей, расположенном на территории храма, до сих пор сохранилась надпись: «Здесь жили Элоиза с Абеляром. Искренние возлюбленные. Драгоценные образцы для подражания. Год 1118». Элоиза воспитывалась в женском монастыре Святой Марии, который в те времена славился тем, что там жили несколько монахинь, обладавших великой эрудицией. И Элоиза к 14 годам не только читала, но и свободно говорила на латинском, греческом и древнееврейском языках, что, по словам Абеляра, «уже никак не укладывалось в голове».
Ангелика Кауфман . Прощание Элоизы и Абеляра
Как-то раз каноник Фульбер пригласил Абеляра к себе домой с целью продемонстрировать великому философу два своих бесценных сокровища: обширную библиотеку и эрудированную племянницу. Увидев Элоизу, Абеляр влюбился в нее с первого взгляда и, как говорится, решил ковать железо, пока горячо, в тот же день попросив Фульбера сдать ему внаем комнату. При этом Абеляр пообещал не только вовремя оплачивать жилье, но бесплатно заниматься с Элоизой.
«Вначале нас соединила общая крыша, а потом уж жаркие сердца, – писал впоследствии Пьер Абеляр. – Под предлогом занятий мы целиком отдавались любви; уроки для нас стали лишь теми минутами, когда нас влекла друг к другу таинственная, непреоборимая сила; в наших беседах сухие ученые слова вытеснялись нежными и любовными, объяснения трудных мест в текстах откладывались из-за страстных поцелуев…»
А Элоиза вторила ему в своих письмах: «Есть ли на всем свете хоть одна королева или принцесса, которая не завидовала мне?».
Элоиза не только преклонялась перед великим ученым и мыслителем Абеляром, она любила этого мудрого, красивого, обаятельного и ласкового мужчину. Она подчинялась его малейшему капризу и готова была пойти на все ради любимого. Абеляр был влюблен в нее так же глубоко и страстно.
Но как ни пытались влюбленные держать в тайне свои отношения, вскоре все вокруг только и говорили об их связи. Элоизу открыто называли любовницей Абеляра, но она, как ни странно, этим только гордилась. Ведь именно ей, круглой сироте, Абеляр отдал предпочтение перед всеми знатными, красивыми женщинами. Весь Париж знал о том, что происходит в доме каноника Фульбера, кроме самого хозяина. Лишь по прошествии нескольких месяцев у него открылись глаза: однажды ночью Фульбер застал Абеляра и Элоизу в постели и, потрясенный увиденным, указал совратителю на дверь.
После разразившегося скандала лишенные возможности встречаться влюбленные тайно обменивались страстными письмами.
В одном из таких писем Элоиза с восторгом написала любимому, что вскоре станет матерью. Прекрасно понимая, что над ним и Элоизой снова сгустились тучи, Абеляр однажды ночью тайно проник в дом к своей возлюбленной и увез ее с собой в Бретань, где счастливая пара поселилась у дальних родственников Пьера. Дитя любви, мальчика, который вскоре появился на свет, Элоиза и Абеляр вынуждены были отдать на воспитание чужим людям. Ни мать, ни отец больше никогда не видели своего ребенка.
Однако Абеляру не давали покоя угрызения совести. «Я один виноват в несчастии Фульбера и нравственном падении моей возлюбленной Элоизы!» – часто восклицал философ. Он долго размышлял над тем, как избавиться от чувства вины и хоть как-то поправить положение. И вот полгода спустя после рождения сына он отправился к убитому горем канонику и попросил прощения за содеянное. Призвав на помощь все свое красноречие, Абеляр сказал, что больше всего на свете хочет жениться на Элоизе. Но у него было одно условие: их брак будет сохранен в тайне.
Но каково же было его изумление, когда его любимая категорически отказалась выходить за него замуж – ни тайно, ни явно! Абеляр был в недоумении: он впервые слышал, чтобы женщина с такой холодной рассудочностью выступала против ритуала, который все представительницы прекрасной половины человечества считают венцом своих желаний.
Он не хотел слушать ее аргументы, боясь узнать, что Элоиза разлюбила его. Но через некоторое время, не в силах больше томиться в неизвестности, Абеляр пришел к своей возлюбленной. То, что он услышал, повергло его в еще большее недоумение. «Какую славу принесу я тебе? – запальчиво говорила Элоиза. – Покрою тебя бесчестием и унижу как великого ученого?». Она живо нарисовала малопривлекательную картину скучной повседневной супружеской жизни: грязные, кричащие младенцы, мокрые пеленки, постоянные заботы о хлебе насущном. «Разве приземленные домашние хлопоты приличествуют такому великому философу, каким являешься ты, мой возлюбленный Пьер?»
И что самое интересное, выдвинутые Элоизой в споре с Абеляром убедительные аргументы на протяжении столетий были на вооружении у многих выдающихся личностей, видевших в браке лишь тяжкие оковы. Но, как ни странно, Абеляр был непреклонен: его не пугали ни унижения, ни шепот за спиной, ни заботы о пропитании, ни кричащие младенцы. Ничто не могло его заставить отказаться от женитьбы на любимой женщине.
И Элоиза, смирясь с его твердым решением, разрыдалась и произнесла пророческую фразу: «Нам ничего другого не остается, но подстерегающий впереди рок принесет нам такие страдания, которые по своей мучительности могут сравниться только с пережитой нами страстной любовью…»
Вскоре Элоиза и Абеляр обвенчались в присутствии нескольких близких друзей, давших торжественную клятву не разглашать тайну новобрачных. Через несколько часов после брачной церемонии они расстались: Абеляр возобновил курс лекций в университете, а Элоиза поселилась в монастыре Святой Марии.
Хотя разговоры о связи «великих грешников» немного поутихли, Фульбер так и не смог смириться с нравственным падением своей племянницы, которую совсем недавно боготворил. Месть, что задумал каноник, была ужасной. «Лучше бы они меня убили!» – говорил впоследствии несчастный Абеляр. Как-то ночью в дом философа вошли Фульбер и врач с медицинским сундучком.
Набросившись на спящего Абеляра, они привязали его веревками к кровати, после чего Фульбер задрал его ночную рубашку, а доктор раскрыл свой саквояж. Ничего не понимающий Абеляр увидел в руках хирурга скальпель и в ту же минуту потерял сознание от острой боли в паху… Стоит ли говорить, что эта жуткая экзекуция радикальным образом изменила жизнь влюбленных.
Абеляр подался в монашескую обитель и отослал несчастной Элоизе письмо, в котором потребовал, чтобы и она постриглась в монахини в Аржантее. «Да будет на то воля твоя!» – смиренно ответила Элоиза.
И можно было бы закончить на этом историю любви – всеохватывающей, земной, физической и такой короткой, любви, которая длилась всего два года… Но там, где оборвалась эта страсть, началась другая любовь – духовная: Абеляр и Элоиза любили друг друга и на расстоянии. И эта иная ипостась любви многим людям не только недоступна, но и непонятна.
Итак, Элоизе исполнилось всего 19 лет, когда она постриглась в монахини. Став аббатисой монастыря Аржантей, она была обязана подавать во всем пример своим сестрам и не любить никого, кроме Бога. Но ни молитвы, ни посты, ни вериги не могли убить ее любовь к мужу… Да и он, несмотря ни на что, так и не смог отказаться от Элоизы.
Абеляр стал часто ездить к жене в монастырь. И разумеется, его визиты вызывали у окружающих подозрение. На что Абеляр горестно восклицал: «Ненависть моих врагов такова, что, вероятно, не пощадила бы и самого Христа!». Он не раз признавался Элоизе, что боится за свою жизнь.
В 1141 году 60-летний Абеляр пешком отправился в Рим, чтобы лично предстать перед Папой Иннокентием II. По пути он останавливался в монастырях, чтобы немного отдохнуть и набраться сил. Но больному и немощному калеке, истерзанному, измученному жизнью и великой любовью к Элоизе старику уже ничто не могло помочь. 12 апреля 1142 года он умер, обретя наконец долгожданный покой – тот, которого он никогда не имел на грешной земле…
Весть о смерти любимого мужа сразила Элоизу. Она попросила привезти тело Абеляра в ее монастырь. Похоронив мужа, Элоиза ухаживала за его могилой 20 лет. Она тоже прожила 63 года.
В 1814 году останки Элоизы и Абеляра были перенесены в Париж и похоронены в одной могиле на кладбище Пер-Лашез.
Существует прекрасная легенда об этой паре влюбленных. Говорят, что в тот момент, когда в могилу к Абеляру опускали тело его возлюбленной Элоизы, он протянул к ней руки и обнял ее… Впрочем, никто не может с полной уверенностью сказать, кто из влюбленных первым простер руки – Абеляр или Элоиза. Это мог сделать каждый из них или оба вместе. Ведь никто не рискнет измерить на весах истории, чья любовь была сильнее. И можно ли вообще измерить силу этой всеобъемлющей любви?
Из книги 50 знаменитых любовников автора Васильева Елена КонстантиновнаАбеляр Пьер (род. в 1079 г. - ум. в 1142 г.)Французский философ, теолог, поэт, чье имя обессмертили не только ученые труды, но и любовь.Мыслитель раннего Средневековья Пьер Абеляр был личностью исключительной. Его жизнь и творчество наполнены триумфами и трагедиями, славой и
Из книги Любовь по-французски автора Ялом МэрилинАбеляр и Элоиза – покровители французских влюбленных Всю свою жизнь, и Бог мне свидетель, я боялась оскорбить вас, а не Бога, я хотела нравиться вам, а не ему. Из письма Элоизы к Абеляру, около 1133 Абеляр и Элоиза так же хорошо знакомы французам, как Ромео и Джульетта всему
Из книги 100 историй великой любви автора Костина-Кассанелли Наталия НиколаевнаПьер Абеляр и Элоиза Фульбер Не стоит думать, будто в истории человеческой цивилизации вечно хранятся лишь даты крупных исторических сражений, доказательства теорем и формулы веществ, двигавших прогресс вперед. Чем был бы мир без великих историй любви? И был бы он вообще