. Когда Иисус окончил слова сии, то вышел из Галилеи и пришел в пределы Иудейские, Заиорданскою стороною. За Ним последовало много людей; и Он исцелил их там. И приступили к Нему фарисеи, и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею?
Из Галилеи Он пришел в Иудею; и вот партия фарисеев и саддукеев спрашивает Его: позволительно ли мужу давать развод жене своей по какой угодно причине. Это с тем, чтобы поставить Его в затруднение [так называемым] рогатым умозаключением (syllogismo), ибо что бы Он ни отвечал, Он мог быть пойман на словах. Если бы Он сказал, что жену должно отпускать по какой угодно причине и жениться на другой, то Он оказался бы проповедником того, что противоречит стыдливости. А если бы Он ответил, что не по всякой вине можно давать развод, то был бы пойман как виновный в святотатстве, и рассуждал бы как поступающий против Моисея, а через Моисея был и [противником] Божиим. Поэтому Господь так соразмеряет Свой ответ, что обходит их уловку, приводя в свидетельство Священное Писание и естественный закон и противопоставляя первоначальное повеление Божие последнему, которое было уступкой не воле Божией, а потребности согрешающих.
. Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их?
Это написано в начале книги Бытия; и говоря: "мужчину" и "женщину" , Он показывает, что необходимо избегать второго брачного союза, потому что Он не говорит: "мужчину" и «женщин», что предполагалось для расторжения первого союза, а: "мужчину" и "женщину" , чтобы они связывались участью с одной только женой.
. И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть
Таким же точно образом Он говорит: «прилепится к жене своей» , а не: «к женам». И будут двое одной плотью . Вознаграждение брачного союза в том, что двое будут одной плотью. Непорочность, соединенная с духом, производить один дух.
. Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться с нею?
Они раскрывают то злословие против Господа, которое приготовили. Однако несомненно, что Господь изложил не свое суждение, а только воспроизвел события древней жизни народа и заповеди Божии.
. Он говорит им: Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими; а сначала не было так.
Слова Его такого рода: «Разве может Себе противоречить так, чтобы прежде приказать одно, а потом Свой приговор нарушить новым повелением?» Не так должно рассуждать; а так, что когда Моисей увидел, что вследствие желания иметь других жен, или более богатых, или более молодых, или более красивых первые жены бывают умерщвляемы или проводят бедственную жизнь, то предпочел смягчить несогласие, чтобы не дать продолжаться ненависти и человекоубийству (). Вместе с тем обрати внимание и на то, что Он не сказал: «По жестокосердию вашему повелел вам Бог", но: "Моисей" , так что, – как говорит апостол (), – это совет человеческий, а не повеление Божие.
. Но Я говорю вам: кто разведется с женою своею [по какому-либо поводу] не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует.
Только одно прелюбодеяние [жены] пусть превозмогает над склонностью к жене. И, притом, когда жена разделит одну плоть на две и через прелюбодеяние отделится от мужа, тогда она не должна быть удерживаема [мужем], чтобы муж не подпал проклятию слов Писания: «Кто удерживает прелюбодействующую, тот не разумен и нечестив» () . Итак, где ни обнаружится прелюбодеяние, или даже только подозревается, там жена отпускается свободно. Но так как может случиться, что кто-нибудь наносит бесчестие невинной, и вторым брачным союзом сваливает виновность на первую супругу, то и повелевается, чтобы таковой отпускал жену, но так, чтобы он при жизни [этой] первой, второй жены уже не имел. В самом деле, ведь слова Его значат следующее: «Если ты отпускаешь жену свою не вследствие похоти, а вследствие обиды [на нее, или со стороны ее], то почему, испытав несчастье в первом браке, подвергаешь себя опасности нового?» И сверх того могло случиться так, что на основании того же закона жена также могла дать развод мужу, поэтому дается то же самое предупреждение, – именно: чтобы она не брала себе другого мужа. А так как распутная женщина и та, которая уже ступила на путь прелюбодеяния, не будет бояться позора, то второму мужу дается предупреждение, что он будет повинен в прелюбодеянии, если возьмет себе таковую в жены.
. Говорят Ему ученики Его: если такова обязанность таково отношение человека к жене, то лучше не жениться.
Жены составляют великое бремя, если нельзя их отпускать [по другой причине], кроме прелюбодеяния [с их стороны]. Что же, в самом деле, если жена будет предаваться пьянству или будет гневлива, или дурного нрава, или прожорлива, или не усидчива [ветреная, непостоянная, непоседа], или сварлива, или злоречива, ужели и жену такого рода должно терпеть [при себе]? Хотим ли мы, или не хотим, но она должна быть удерживаема; так как мы были свободны и добровольно подчинились этому рабству. Поэтому ученики, видя тяжесть брачного ига, обнаруживают движение своей души и говорят: «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться» .
. Он же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано.
Под словом этим пусть никто не разумеет судьбы или счастья, потому что это [или] девственники (virgines), которым дано от Бога [быть таковыми], или же те, которых случай привел в такое состояние; но дано это тем, которые просили этого, хотели этого или трудились, чтобы достигнуть этого. В самом деле, всякому просящему будет дано, и ищущий найдет, и стучащему будет открыто (; ).
. Ибо есть скопцы, которые так родились из чрева матери, и есть скопцы, которые сделались [таковыми] чрез людей ; а есть скопцы, которые сами себя сделали скопцами ради царствия небесного; кто может принять, тот пусть принимает
Есть три рода скопцов: два – плотские, третий -духовный. Одни суть те, которые родились таковыми от чрева матери, другие – те, которые сделались таковыми или в неволе, или по прихоти владелиц. Третьи – те, которые оскопили себя ради Царства Небесного, и стали скопцами ради Христа, хотя могли бы быть мужами. Таковым именно обещается награда; а выше названным [первым двум родам], оскопление которых есть дело необходимости, а не произволения, не должно быть ничего совершено. Мы можем объяснить это и иначе. Скопцы от чрева матери – это те, которые более холодны по своей природе и не ищут удовлетворения похоти. А другие скопцы, – сделанные людьми, – это те, которых или воспитали мудрецы мира сего (философы – philosophi), и изнежило до степени женщин (emolliuntur in feminas) служение идолам, или те, которые по убеждению еретиков ведут притворно непорочную жизнь, чтобы обманывать [других] притворной чистотой веры своей (ut mentiantur religionis veritatem). Но никто из них не унаследует Царства Небесного кроме того, который оскопил себя ради Христа. Поэтому Он и прибавляет: "Кто может принять, тот пусть принимает» , именно: чтобы каждый обращал внимание на свои силы, возможно ли для него выполнить заповеди девства и чистоты. Действительно, чистота сама по себе обольстительна и кого угодно может привлечь к себе; но при этом необходимо соразмеряться со своими силами, чтобы [обеты ее] принимал на себя тот, который может принять. Эти слова являются как бы голосом убеждающего Господа и возбуждающего воинов своих к получению награды за чистоту жизни: "Кто может принять, тот пусть принимает», [т. е] кто может бороться , тот пусть борется , побеждает и торжествует.
. Тогда приведены были к Нему дети, чтобы Он возложил на них руки и помолился; ученики же возбраняли им. Но Иисус сказал.
[Ученики делали так] не потому, что не хотели, чтобы они были благословлены словами и рукой Спасителя, но потому, что, не имея вполне совершенной (plenissimam) веры, и думали, что Он подобно другим людям будет утомлен надоедливостью (несвоевременностью) приносивших.
. [продолжение 14-го и 15-й]: Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне, ибо таковых есть Царство Небесное. И возложив на них руки, пошел оттуда.
Многозначительно говорит Он: "таковых" , чтобы показать, что великое значение имеет не возраст, а их нрав; и Он обещает награду тем, которые будут иметь подобную же невинность и простоту. Апостол также в своих словах вполне согласен с тем же приговором Господа: «Братия! Не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни» ().
. [и начало 17-го]: И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель Благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему.
Тот, который спрашивал, каким образом он унаследует жизнь вечную, был и юн, и богат, и горд; а согласно словам других евангелистов, он спрашивал не с целью научиться, а с целью испытать.
. [продолжение]: Почему ты спрашиваешь Меня о добре (Quid me interrogas de bono). Благ один Бог.
Так как спросивший назвал Учителя благим, но не исповедал Его ни Богом, ни Сыном Божиим, то ему дается урок в том смысле, что святой человек в сравнении с Богом, о Котором говорится: «Славьте Господа, ибо Он благ» (), не есть благ. Но чтобы кто-либо не подумал, что словами о благости Божией исключается благость Сына, мы читаем в другом месте: «Пастырь добрый (bonus благой) полагает душу свою за овец своих» (). ; и у пророка говорится, что Дух есть благ и земля добра. Таким образом и Спаситель не отвергает свидетельства о благости [Своей], но Он отрицает ту неверную мысль, то благим может быть учитель без Бога.
. [окончание 17-го, 18-й и 19]: Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя.
Что вопрошавший юноша был искусителем, это мы можем доказать и тем, что на обращенные к нему слова Господа: «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» , отвечает хитрым вопросом, какие это заповеди, как будто он сам не читал, или как будто Господь [Иисус Христос] мог повелеть нечто, противное Богу.
. Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему
Юноша говорит ложь; действительно, если он на деле исполнил то, что сказано в заповедях: «Возлюби ближнего твоего как самого себя» , то каким образом, слыша потом слова: «Иди и продай то, что имеешь и отдай нищим», он уходит опечаленным, потому что имел многие богатства?
. [окончание]: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, и следуй за Мною.
Хотим ли мы быть совершенными, это находится в нашей власти. Но кто бы ни захотел быть совершенным, тот должен продать то, что имеет; и продать не часть только, как сделали Анания и Сапфира (), а продать все, и когда продаст, все отдать нищим, и таким образом приготовить себе сокровище в Царстве Небесном. Но и это будет достаточно для совершенства только тогда, когда, презрев богатство, таковой последует Спасителю, то есть, оставив зло, будет делать добро. Действительно, легче отнестись с презрением к богатству (sacculum, то есть кошелек, сумка для денег), чем к удовольствиям. Многие, оставляя богатство, не следуют Господу. А Господу следует тот, кто Ему подражает и идет по стопам Его. «Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал» ().
Он ушел опечаленным, ибо имел много богатства.
Это есть та печаль, которая приводит к смерти (). Здесь указывается и причина печали, – в том, что он имел много имений, то есть те тернии и волчцы, которые подавили семена Божественные.
. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное.
Но каким образом Авраам, Исаак и Иаков, люди богатые, вошли, по свидетельству Господа, в Царство Небесное (; ), а также Матфей и Закхей, по словам Евангелия, после оставления ими богатства? Однако здесь нужно обратить внимание на то, что когда они вошли, то уже перестали быть богатыми. Таким образом, они до тех пор не входили, пока были богаты. Впрочем, хотя богатства с трудом делаются предметом презрения, однако Он не сказал: «Невозможно, чтобы богатый вошел в Царство Небесное», а сказал: «Трудно». Где указывается трудность, там не представляется невозможность, а только заявляется о трудности.
. И еще говорю вам: удобнее верблюду (camelum)пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно.
Этими словами уже показывается, что не [только] трудно, но и невозможно [войти в Царство Небесное богатому]. Действительно, если верблюд не может пройти сквозь игольное ушко и если подобно этому богач не может войти в Царство Небесное; то никакой из богачей не спасется. Однако, если мы прочтем у Исайи о том, как верблюды Мадиана и Эфы прибудут в Иерусалим с дарами и сокровищами (), а также и то, что бывшие первоначально согнутыми и искривленными безобразием пороков входят в ворота Иерусалима, то мы увидим, что и эти верблюды, с которыми сравниваются богатые, после того как сложат с себя тяжесть грехов и освободятся от всего безобразия телесного, могут войти в тесные врата и вступить на узкий путь, ведущий к жизни (). А когда ученики задают вопрос и удивляются строгости сказанного [говоря]: «Кто же таким образом спасется?» Он милосердно смягчает строгость Своего приговора, говоря: «Что невозможно у людей, то возможно у Бога».
Мне кажется, что Бог создал мужчину и женщину, чтобы они стали мамой и папой. Вы подумаете, какая я еще маленькая. И сейчас, в свои 19 лет, пока мама не поцелует меня, я не могу уснуть.
Так повелось с детства. Даже после того как мои родители разошлись (мне было тогда года 4), папа приходил каждый вечер домой, чтобы поцеловать меня, иначе я не засыпала. Когда мама забирала меня вечером из детского сада (часто самой последней), я чувствовала себя счастливой: она держала меня за руку и слушала последние мои новости. Мы шли домой, несмотря на угрозы вредных воспитательниц, что когда-нибудь я останусь в интернате. Но я знала, что у мамы много работы, и с нетерпением ждала ее прихода.
А пару раз меня забирал папа. Это было настоящее событие в моей жизни. Тогда все на свете (друзья и подруги, нянечки и воспитательницы, и просто прохожие) должны были узнать, что мой папа - самый лучший человек. Увидев его, я бежала ему навстречу с радостным "Папа!".
Первые мои детские кошмары были связаны с мыслью о возможной смерти родителей. Самым страшным для меня была разлука с ними, а тем более вечная (так мне объясняли смерть). Ночами я плакала в подушку, ведь я не могла поверить, что они могут уйти и не вернуться. Но однажды я поняла, что взрослые что-то перепутали и таких расставаний "навсегда" не бывает... С тех пор я стала думать о Боге.
Я любила их больше всех и не задумывалась, за что и почему. Наверное, Бог сотворил мужчину и женщину, чтобы в мире родилась любовь.
Света, 20 лет
“И ОСТАВИТ ЧЕЛОВЕК ОТЦА И МАТЬ...”
Тайна пола в православной традиции.
Беседа с диаконом Андреем КУРАЕВЫМ
Корр.: Отец Андрей, почему Церковь так несправедлива к женщине? Ей нельзя быть священником, ей нужно постоянно носить платок, бояться мужа и т.д. Почему она занимает такое подчиненное положение?
О.А. : Давайте сразу уясним: я ведь тоже не священник. Так что мои ответы не стоит воспринимать как попытку человека, дорвавшегося до кусочка власти, не допустить кого-то другого до этого же кусочка. Я говорю о том, чего нет и у меня. Я сам отношусь к той части человечества, которая не совершает церковных таинств, то есть к той части, к которой принадлежат и все женщины.
А лозунги о несправедливости рождаются как: сначала человеку внушают, что у него есть права, о существовании которых он и не подразумевал, а потом заявляют, что этих прав ты лишен. Жил себе человек спокойно без всякого CD-рома,а ему вдруг говорят, что каждый порядочный человек имеет CD-ром, и лишь тебя этот коммунистический (вариант: “воровской”) режим совершенно несправедливо лишил права на пользование CD- ромом. И вот человек, который доселе даже не знал, что это такое, начинает смысл своей жизни видеть в борьбе за обладание СD-ромом.
Так же и здесь: жила себе девушка и никогда и не помышляла о том, чтобы стать священницей. По правде говоря, она и в храм-то не заходила… Но тут ей говорят: “Да ты знаешь, как тебя православные унизили! Они не разрешают тебе стать священником!” – и все, одним озлобленным нервным клубком, борющимся за свои “права”, в мире стало больше…
А ведь сущность человека совсем не сводится к борьбе за свои права. Человек вообще осуществляет себя не тогда, когда реализует свои права, а когда он исполняет свой долг. Помимо того, что у человека есть права, в его жизни имеет место еще и служение .
Так вот священник – это священно-служитель. Это не человек, который обладает правами священника; напротив, он несет послушание священника, служит .
Священник – это тот, кто несет тяжелый крест служения людям и служения Богу. И этот тяжкий крест, этот тяжкий труд Церковь не возлагает на плечи женщины. По-моему, тут не столько ущемление прав, сколько простая забота о женщинах.
Если рассуждать дальше о “дискриминации” женщины в Церкви, то нечто, что выглядит как принижение женщины, можно найти не в нашем вероучении, но лишь на уровне некоторых книг (в аскетических руководствах для монахов) и некоторых приходских привычек. Здесь просто надо помнить, что общая особенность всей традиционной литературы во всех культурах, во всех странах, во всех веках состояла в том, что литература (как и политика, и культура) всегда была мужской . До нас почти не дошло свидетельств о духовной жизни и богословской мысли женщин-христианок. Нам известны лишь отдельные изречения так называемых амм (вот у нас мама, а в Египте амма: авва – это отец, а амма – мать). Мы знаем всего несколько их удивительных изречений. В основном же, конечно, церковная литература прошлого – это литература мужская.
Только сейчас, уже на наших глазах рождается православная женская богословская мысль. Она уже отмечена замечательными именами: Татьяна Горичева в Париже, Олеся Николаева и Ирина Силуянова в Москве. Есть замечательные православные философы: Пиама Гайденко, Рената Гальцева, Тамара Кузьмина. Самое замечательное, что Церковь ничего против их творчества не имеет: книги Силуяновой и Николаевой издает Троице-Сергиева Лавра. Обратите внимание: это самый консервативный мужской монастырь, но именно он проявляет вполне похвальный в данном случае модернизм.
А традиционная монашеская литература – мужская –писалась естественно, “для своих”: старец обращается к своим послушникам. При этом ему хорошо известно, что они не евнухи, что у его юных послушников есть “основной инстинкт”. Естественно, что этот инстинкт у большинства из них ориентирован в нормальную сторону – на девушек. Поэтому старец и говорит: смотрите, уклоняйтесь от общения с молодыми девицами, чтобы не было повода никаким искушениям и мечтаниям.
Одним словом, вполне понятный аскетический принцип. Кстати сказать, присутствующий во всех религий, где есть аскетическая традиция (в буддизме, например, тоже есть похожие советы).
Корр.: Вы хотите сказать, что и здесь нет никакой дискриминации?
О.А. : Конечно. Более того, если бы до нас дошли письма, написанные старицами женских монастырей, там то же самое было бы сказано по поводу юношей: избегайте встреч с молодыми людьми, чтобы их образ не носить в себе, не встречайтесь с ними и не беседуйте, ибо юноши – это источник греха и вместилище скверны… В аскетических наставлениях речь идет не о том, что женщина хуже мужчины (или наоборот), а о том, что у нормального человека всегда есть эротический интерес к противоположному полу. И если задача монашества состоит в том, чтобы взять под контроль этот инстинкт (не отсечь его, а преобразить в любовь ко Христу) то соответственно в женских монастырях говорят “будьте осторожны при общении с юношами”; а в мужских – “будьте осторожны при общении с девушками”.
Повторяю, именно в силу того, что литература была мужская, “мужскоязычная”, создалось впечатление, что Церковь что-то имеет против женщин как таковых.
Сегодня почему-то модно говорить, что христианство унизило женщину, а язычество ее превозносит. Чтобы посмотреть, так это или нет, проведем небольшой эксперимент. Вертикальный лист делим на две полосы. В правой половине пишем “Правое”, в левой – “Левое”. Под какой из этих категорий мы должны подписать слова “добро” и “зло”? Ясное дело – “добро” подписывается в той колонке, что надписана “Правое”, а “зло” – вносится туда, где уже находится “Левое”. Теперь распределяем по колонкам следующую пару категорий: “свет” и “тьма”. Затем – пару “хаос – порядок”… Получается “правое-доброе-светлое-упорядоченное” – “Левое-злое-темное-хаотическое”… Спрашивается, в какую часть следует написать “мужское”, а в какую – “женское”, если исходить из фольклорных архетипов, сказок и языческой философии? Чтобы долго не гадать, вспомните даосские понятия инь и ян, черно-белый даосский круг, вспомните, с каким из его цветов отождествляется мужское начало, а с каким женское, и всё станет ясно: женское начало в большинстве нехристианских культур отождествляется с началом тьмы, зла и хаоса. Но именно этому представлению и противостоит библейское повествование о сотворении человека, сотворении женщины.
Корр.: Каким образом – творением из ребра? Как любят шутить мужчины – из единственной кости, не содержащей мозга?
О.А. : Шутка эта, может, и остроумная, только вот к библейским смыслам прямого отношения не имеет. Если внимательно читать первые главы книги Бытия, то нельзя не обратить внимание на то, что мужчина создан из внешнего – из праха земного. Женщина же создана из внутреннего, из сокровенного, она взята от сердца (от ребра). Жена дана только в саду, и не раньше. Женщина – дитя Эдемского сада. Мужчина создан вне сада, но женщина – именно райское создание.
Эти слова сегодня привычны для нас, поэтому мы не замечаем их странности. А ведь перед нами формула классического матриархата! Мужчина оставляет своих отца и мать и приходит к жене в дом. В последующих культурах ведь было совсем иначе: невеста оставляла дом родителей и приходила под крышу к мужу. Отголоски этого сохраняются до сих пор: если муж переселяется на квартиру к жене, это воспринимается как нечто ненормальное. Библия же изначально предполагает нечто совершенно непривычное для нас: муж прилепляется к жене... Но затем все это изменилось.
Корр.: Каким образом? В результате так называемого “грехопадения”?
О.А. : Грехопадение не связано со сферой пола в вульгарном понимании: оно не состояло в сексуальном общении между Адамом и Евой, как это часто почему-то предполагается. Церковь никогда ТАК не воспринимала драму грехопадения. Не в этом было их грехопадение, а в том, что люди не поверили Творцу...
Вместе с тем, грехопадение имело прямое влияние на отношения между полами. Мы видим, как последствия грехопадения изменяют изначальный замысел Бога о человеке: “К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобой”, - говорит Бог жене уже после греха. Итак, вначале говорится, что муж будет уходить к жене, а кончается рассказ об эдемском саде тем, что теперь жена будет уходить к мужу. Значит, что-то произошло в промежутке.
А в промежутке было то, что жена была одна перед древом познания. Что там произошло – это долгий разговор и прямо к нашей теме не относящийся, но когда она все-таки вкусила плод с “древа познания”, то вернулась к мужу и предложила ему соучаствовать в этой трапезе. Так почему жена захотела, чтобы муж стал соучастником ее проступка? Мне известны два толкования этого текста.
Иудейско-раввинистическое толкование погружает нас в глубины женской психологии. Согласно этому объяснению, Ева почувствовала, что умирает. И тогда она подумала: “Как же так, вот я умру, а Адам останется жить, и Бог даст ему новую жену, и он будет с нею счастлив, но без меня! Да не будет этого!”. Поэтому она решает отравить и Адама. Чтобы понять это раввинистическое сказание, нужно знать, что с иудейской точки зрения Ева – это вторая жена Адама, а не первая. Первой была Лилит (в Библии о ней ни слова). Ева знала, что жена может быть другой – поэтому она идет на такой поступок.
Ну, а православное толкование этого места дает Ефрем Сирин (святой, живший в 4 веке). Он обращает внимание на то, что, когда человек совершает очень серьезный грех, он ощущает приступ радости: “Надо же: я смог! я переступил! я не такой, как прочие”. Приходит леденящая эйфория: когда человек падает, первые секунды своего падения он воспринимает с восторгом… Ужас приходит потом. И вот, когда Ева преступила заповедь, то она как раз почувствовала эту эйфорию, она почувствовала, что нечто действительно совершилось, она почувствовала себя богиней. И вот тогда она идет к Адаму, чтобы показать ему свое новое качество: “вот, видишь, я начинала свой славный жизненный путь всего лишь в качестве твоего ребрышка, а сейчас я - богиня. Я возвращаюсь к тебе, чтобы научить тебя жить”. В женщине пробуждается жажда власти и господства.
Именно этот грех, грех переломанных межчеловеческих отношений, и врачует Бог… Тут опять же важно заметить: Бог не наказывает за преступление, а врачует, исцеляет появившуюся болезнь. Бог не дает бессмысленных наказаний. Вспомним, что слово наказание несет двоякий смысл: наказание как некая дисциплинарная акция, и наказание как наказ, вразумление. Наказуя, Господь вразумляет. Он дает лекарство. Не мстит, но лечит. Если мы стоим в аптеке, где люди выписывают различные лекарства, то по тому, что они покупают, мы можем понять, что у них болит. Так же и здесь: Господь прописывает лекарство, которое врачует отношения между мужем и женой. Но: если именно сюда прилагается лекарство – значит, именно тут и произошел перелом. Значит, именно межчеловеческие отношения надо врачевать. В них вторглись отношения власти и властной похоти. Господь этот надлом выправляет в другую сторону. Раз жажда господства впервые появилась именно в женщине, то теперь жена ставится в отношение послушания к мужчине. В глазах Бога вообще нередко первые становятся последними, а последние - первыми.
Корр.: А где мы видим, что мужу дается господство над женой?
О.А. : Прежде всего это те строчки, которые я уже упоминал: о влечении жены к мужу и о том, что муж будет господствовать над женой. О том же говорит и другой библейский эпизод: это наречение Адамом имени своей жене. Отныне (и только отныне) она – Ева. Давайте задумаемся: а почему Адам раньше не дает имя жене. Ведь Библия повествует, как он нарекал имена всех животных. Почему же имя жене не было дано сразу после этого? Именно потому, что дать имя - значит проявить верховенство. Но верховенство мужа над женой появляется только после греха. После того, как Бог определяет их новые взаимоотношения. Нет, не забыл муж дать имя жене, и не не успел это сделать до грехопадения, а просто не мог, точнее – не имел права. И поэтому наименование жены – это не просто последнее действие человека в Эдеме, но и первое событие, произошедшее уже после наказания людей Богом.
Корр.: И все же, как Церковь трактует “разность” мужчины и женщины? Почему были созданы двое и разные? И почему не сразу двое?
О.А. : Конечно, это можно по-разному толковать. Мне, например, довелось слышать толкование западноберлинских богословок-феминисток, по мнению которых, тот факт, что сначала создан Адам, а потом женщина, означает, что целью творения Божия была женщина; мужчина же - не более, чем полуфабрикат, использованный Богом для создания венца творения...
Но все же, если читать библейский текст посерьезнее, то мы увидим, что перед нами рассказ не только о первой семье, но и о чем-то большем. Вообще, Библия представляет не столько хронику жизни первых людей, сколько икону – осмысление изначальных событий человеческой истории. Это не протокольная запись очевидца и современника, это рассказ о том, что должен знать о себе самом каждый человек.
В каждом из нас живет мужское и женское начало. В той главе Библии, которая описывает грехопадение, нет имен “Адам” или “Ева”, там стоит “га Адам” - это имя существительное с артиклем. Это не имя, а понятие: “Человек как таковой” (артикль от этого понятия отпадет позже – в Быт. 4,25 - и тогда понятие станет личным именем; вместо “га-Адам” появится просто Адам). И есть жена, у которой тоже еще нет имени. Здесь едины мужское и женское начало, возможно даже в одном и том же существе (не путать с гермафродитами языческих мифов): “когда Бог сотворил человека, мужчину и женщину сотворил их, и нарек им имя: человек” (Быт. 5,1-2). Как видим, “га-адам” (“человек) – это одно имя на двоих…
Действительно, в каждом человеке есть то, что традиционно считается мужским началом, и то, что считается женским. Разум и чувства. Воля и чувствительность… Муж в повествовании об Эдеме – это разумно-рассудочная часть человеческой души, а с женственностью соответственно связываются чувства.
Почему же человечество двусостаовно? Просто библейское повествование с самого начала утверждает, что мир имеет право быть разнообразным. Христианство – это религия плюрализма, а не монизма. Многие индийские философы, например, говорят, что есть только "Единое" – "Непостижимое", "Непознаваемое", "Неизреченное", а все остальное только кажется, но бытием не обладает. Поэтому если какая-то реальность нам кажется отличной от "Единого", то значит наш ум помрачен и загрязнен.
А Библия поясняет: быть не-Богом – это не грех. Быть иным, чем Бог, - это не проклятье. Бог такими нас создал. Он Сам любуется разнообразием мира (“И увидел Бог, что это хорошо”). Так и человеческая природа с самого начала оказывается разнообразной, носящей в себе мужское и женское начало.
Корр.: Почему Церковь смотрит на брак как на Таинство? В чем его смысл? Почему любовь – искренняя, горячая, чистая – все же будет считаться грехом, если она не освящена церковным ритуалом?
О.А. : Таинством является любая семья. Более того, в каком-то смысле половое общение как таковое является таинством (таинством не в церковном смысле благодатного благословения, а в смысле загадочности, непостижимости): здесь двое сливаются в одну плоть, здесь происходит преодоление самозамкнутости и чудо зачатия, рождения новой жизни.
Однако, у слова "таинство" есть и иное, собственно церковное значение: таинство как особое действие Бога через Церковь в мире. Это действие не ограничивается храмом и храмовым обрядом. Благодать Божия содействует укреплению семьи и в те годы, которые следуют за минутами церковного венчания. Поэтому таинством является не только то, что происходит во время венчания, но вся жизнь этой семьи есть таинство брака.
Что касается жизни невенчанных супругов, то, если они верны друг другу, Церковь будет укорять их только в том случае, если они осознают себя христианами, но все же так и не пришли к церковному амвону. Для христианина странно предпринимать дело, если он не испросил на него благословения и Божьей помощи. А тем более для такого важного, быть может самого важного дела, которое у него есть на земле – для любви и созидания новой жизни. Поэтому неблагословленное, немолитвенное сожительство христиан нам представляется просто странным.
Если же это люди неверующие (или нецерковным является один из супругов), но они каким-то образом декларировали свои брачные отношения перед людьми, перед государством, то Церковь не осуждает таких людей. Церковь признает реальность всех браков, которые заключаются за ее пределами: Церковь признает и браки гражданские, и браки, которые заключены были в других религиях (даже вне христианства). Когда в 18 веке началась проповедь русских миссионеров среди калмыков и бурят (бывших тогда наполовину шаманистами, наполовину буддистами), крещение часто принимали целыми деревнями. Перед миссионерами встал вопрос: венчать или нет уже существующие семейные пары после их крещения? Они обратились за разъяснением в Синод. Ответ Синода был: “Не надо. Они уже муж и жена и перед Богом, и перед людьми”.
К сожалению сегодня бывает, что некоторые не в меру ревностные и не очень образованные священники говорят прихожанкам: “Если ты с мужем не венчана, то значит ты живешь в полном блуде! Пока не приведешь мужа к венчанию, я тебя причащать не буду”. Но подумайте сами – что выйдет, если жена, исполняя повеление такого священника, будет постоянно давить на своего неверующего супруга: "Идем в храм, давай-давай венчаться!"? Муж-то человек искренне неверующий. И получается, что Церковь, навязывая ему венчание, понуждает его лжесвидетельствовать. Неужели же это верный путь ко Христу? И неужели люди станут ближе ко Христу, если придут на вечание и притворятся верующими? Неверие супруга - не повод для разрушения брака.
Корр.: Да, но с другой стороны, тот же апостол Павел, к примеру, призывает “не искать жены”, лучше “оставаться так”, т.е. не жениться и не выходить замуж.
О.А. : Для понимания этих слов надо отвлечься от бытового восприятия обстоятельств своей жизни. Здесь фундаментальный нравственный вопрос. По-настоящему нравственное сознание знает, что в мире ценностей есть иерархия. Мир этики не сводится к осознанию конфликта между добром и злом. В мире, который насквозь нравственно выверен, происходит постоянное сопоставление доброго и более доброго, высокого и еще более высокого.
Давайте немного отвлечемся от женской темы и вспомним слова Христа: "Если кто не возненавидит отца своего и матерь свою, тот не достоин Меня". Эти слова вызывают сегодня много возмущения: “Ваш Христос и ваше Евангелие проповедуют разрушение семьи и ненависть!…”.
Но остановите на секунду эмоции. Никакой текст нельзя понимать вне контекста. Скажите: Библия в ее целостности – это книга, благословляющая семью и почитание родителей, или же проповедующая разрушение семейных уз? Очевидно, что Библия - это очень семейная книга, в ней царит подлинный культ брака. Люди, у которых не было детей, считались несчастными и даже проклятыми... Значит, если мы не хотим один библейский стих противопоставлять всему Писанию, мы должны найти более серьезное его истолкование.
И теперь вспомните один всем знакомый эпизод. В фильме "Семнадцать мгновений весны" русская “пианистка” Кэт оказывается перед выбором – или она должна пожертвовать своим новорожденным сынишкой, которого нацистский мерзавец Айсман морозит (а что еще делать персонажу с такой фамилией!) на подоконнике, или же предать Штирлица. В сердце Кэт сталкиваются друг с другом два долга: долг материнский и долг офицерский (она ведь офицер Советской Армии). Она понимает, что очень-очень много жизней сейчас зависит от нее. Какую из своих обязанностей она предпочтет исполнить?..
До конца эта сцена в фильме не разворачивается, но в принципе дается понять, что Кэт все-таки предпочитает пожертвовать сыном (природным родством), но исполнить свой гражданский долг. Обратите внимание: фильм был снят в советскую эпоху, но с огромной симпатией и пониманием смотрится и до сих пор, в совершенно иных условиях. И ни тогда, ни сегодня я не встречал ни разговоров, ни публикаций, которые бы возмущались: "А вы понимаете, что проповедует этот фильм – ради победы сталинизма он призывает жертвовать детьми! Это же пережиток тоталитарного сознания, это отрицание всякого гуманизма!..”. Но не было и нет таких возмущений. Что это означает? - Что по сути у нашего народа (и церковной, и нецерковной его части) есть согласие в восприятии этой сцены. Фильм сделан настолько корректно, тактично, по-человечески убедительно, что все согласились: "Да. Вот так, наверное, и надо было вести себя в этой ситуации".
Ну, а теперь у меня вопрос: Если в ситуации Кэт нравственно допустимо пожертвовать ребенком ради Штирлица, почему в случае выбора судьбы нельзя пожертвовать семейным покоем ради Христа?
Представим, что с некоторой семьей произошла какая-то религиозная неудача: инерция семейной традиции не допускает обращаться ко Христу.
Но юноша расслышал зов Христа, устремился к очень рискованному будущему, а родители пеленают его порыв, требуют быть “как все”.
Что делать? Человек должен решить, кто он прежде всего: "Я - сын своих родителей, я - их отголосок, их плод, или я нечто самостоятельное?". Требование природного родства, природной идентичности вступает в противоречие с самопознанием человека, с попыткой отыскать свой путь. И вот, если отец начинает кричать: "Как ты посмел, мерзавец, пойти в семинарию, когда твой дедушка в армии Буденного воевал, а я член КПСС с 50-го года!" - вот в таких случаях надо сказать: "Пап, я тебя очень люблю. Но чтобы между нами все было хорошо, не убивай, пожалуйста, ту веру, ту любовь, которая родилась сейчас во мне. Любовь ко Христу. А после этого, когда ты отпустишь мое сердце, мы с тобой найдем общий язык".
Человек должен решить, что в нем важнее: его собственное имя, или его отчество и фамилия. Это выбор между прошлым и будущим, между происхождением и призванием.
Так в Новом Завете воспитывается осознанная иерархия ценностей: "Все мне позволено, но не все полезно". Или: "Так - это хорошо, но вот так – лучше"...
Так же следует понимать и слова апостола Павла. Он благословляет брак, но как бы говорит: "Для тех горячих сердец, которые ищут чего-то большего, ищут всецелого служения духовному возрастанию, всецелого служения людям и Христу, для них я благословляю безбрачие. Но это не для всех: могущий вместити да вместит". Повторяю, здесь не выбор между “злом” – браком, и “добром” – безбрачием, а просто указание на горизонты роста. Слова апостола непонятны, если не вспомнить притчу Христа о талантах. Для тех, кому много дано – особые советы.
Корр.: Значит, все-таки монашество оценивается выше семьи? И ни к чему тогда все эти разговоры о культе семьи, о Таинстве?
О.А. : В “Настольной книге священнослужителя” – есть такой семитомник, пособие для пастырей – глава о монашестве начинается такими словами: “Тем, кто на пути веры, нравственного совершенства и любви почувствует себя немощным преодолевать препятствия похоти плоти, похоти очес и гордости житейской, Церковь предлагает особые средства к победе над страстями. Эти средства состоят в принятии и исполнении обетов, которые в Евангелии предлагаются не как заповеди, но как советы”... Вот и судите сами о том, что считается с церковной точки зрения большим подвигом!
Я знаю монахов, которые пошли путем монашества, потому что они почувствовали такой религиозный порыв, что решили не размениваться больше ни на что другое; они взяли тот крест, который им представлялся как самый тяжелый (помните, как Достоевский объясняет уход Алеши Карамазова в монастырь: “Сказано: “Раздай все и иди за Мной”… И Алеша подумал: “Не могу я вместо “всего” отдать лишь пять копеек, а вместо “иди за Мной” ходить лишь к обедне”).
В то же время я знаю монашествующих, которые избрали такой путь по основаниям, как будто противоположным. Например, один мой одноклассник в семинарии. Когда он подал прошение о постриге в монахи, я его спросил: "Почему ты так решил?". Он ответил: "Просто я знаю себя. Я слабый человек. Я не смогу одновременно служить и семье, и Церкви. А я действительно хочу служить Церкви. Поэтому для меня это более легкий путь. Я его выбираю, так как мне хотелось бы успеть сделать самое главное в жизни".
Есть люди, для которых путь брака был бы тяжелее, чем путь монашества. А есть люди иного устроения души. Мученическая символика есть и чинопоследовании венчания, и в монашеской жизни…
И здесь очень важно помнить, что семейная жизнь – это не только медовый месяц. Было бы величайшим обманом думать, что чувство первой влюбленности сохранится на всю жизнь. На смену ему должны придти какие-то иные, намного более глубокие отношения, нежели романтические чувства первых дней.
Путь брака тяжел по самой своей сути, потому что создать семью – это значит пустить какого-то другого человека в самую сердцевину своей жизни, жить уже не только ради себя, потерять какую-то автономию. В этом смысле любая серьезная любовь, тем более брак, сродни самоубийству: человек перестает жить для себя и в себе и начинает жить для другого. Это очень тяжело и очень болезненно. И здесь Церковь честна – поэтому она и говорит о том, что семейный путь по-своему мученический. И при венчании на головы молодых возлагаются именно мученические венцы. И поэтому Церковь, восхищаясь теми людьми, которые вступают в брак, поет им: "Аллилуйя!".
Владимир ЛЕГОЙДА
ВОПРОСЫ ЧИТАТЕЛЕЙ ЖУРНАЛА "ФОМА"
Исповедуются ли священники, епископы, сам Патриарх и как это происходит?
Епископ Бронницкий Тихон: В каждой епархии есть свой духовник, и хотя бы раз в год каждый священник исповедуется обязательно. Кроме того священники ездят к монастырским духовникам или стараются регулярно исповедываться у опытного наставника, у старца, или у старших священников. Обычно, чем чаще они исповедуются, тем более высокую духовную жизнь ведут.
И у Святейшего Патриарха, есть духовник – архимандрит Кирилл (Павлов), к которому он регулярно ездит в Троице-Сергиеву Лавру и исповедуется.
По учению Православной Церкви, без исповеди нет христианской жизни. Поэтому каждый православный христианин обязан исповедоваться, следить за своей духовной жизнью, очищать душу покаянием. Это не зависит от сана или чина церковного, это касается абсолютно всех.
Как можно понять использование икон в православии, если в Библии столько сказано о том, чтобы мы не создавали изображения того, что на небе и на земле, и не поклонялись ему. Отношение же к иконам совсем не такое, как к обычной картине: к ним относятся с благоговением, кланяются им и целуют их. Для верующих будет кощунством кинуть икону в кладовку. Что же это, как не почитание деревянного идола?!
Священник Алексий Уминский: Наше современное затуманенное сознание, так же как и сознание протестанское говорят, что всякое поклонение чему-то вещественному является идолопоклонством. Хотя это совершенно не так. Даже собственно поклонение идолу может не носить вещественного характера, потому что идолом называется не собственно столп деревянный, мраморная или гранитная скульптура, а ЛЖИВОЕ БОЖЕСТВО. И всякое поклонение чему-то ложному, неправому, неистинному может быть названо идолопоклонством.
В этом смысле почитание икон (как и всякой святыне, которая есть в христианстве), не является поклонением чему-то ложному, так как икона не есть Божество.
Мы вообще не делаем ничего непонятного, ненужного, чего бы не делали все остальные люди, поклоняясь своим собственным святыням. Скажем, святыням нерелигиозным – например, гражданским.
Когда солдат, принимая присягу, целует край знамени, он никак не может быть обвинен в идолопоклонстве. Это никому даже и в голову не придет! Или когда молодой человек, целует фотографию своей любимой, вспоминая о ней, никто его не винит в том, что он своей любимой поклоняется как идолу. Он просто любит женщину, и воспоминание о ней, запечатленное фотографией, является очень живым и подлинным. И мужчина этот выражает свои истинные переживания.
В какойто степени мы можем это сравнить с поклонением святым иконам: когда мы, воздавая честь иконам, поклоняемся самому Богу, матери Божьей, святым, которые на этих иконах изображены. В этом поклонении нету лжи, это проявление подлинных чувств благоговения и любви к Богу и Его святым.
Редакция “Фомы”: Действительно в Ветхом Завете первыми заповедями декалога (10 заповедей Моисея) вводится запрет на изображение идолов. Однако, что запрещается изображать? Разве заповедь эта запрещает изображение Бога. Нет, об изображении Бога и помыслить было нельзя – Бога не видел никто и никогда. Запрещается изображать кого-либо или что-либо В КАЧЕСТВЕ бога (птицу, дерево, растение, какой-либо предмет, т.е. ИДОЛА) и поклоняться этому изображению КАК богу, вместо поклонения Богу истинному.
Иконопочитание есть традиция Новозаветной Церкви, Церкви, основанной воплотившимся Богом Иисусом Христом. Если в Ветхом Завете Бога не видел никто и никогда (Он говорит с Моисеем из горящего куста и т.д.), то в Новом – "Сын же единородный Он явил". Тысячи людей видели Христа, а значит и могли Его изображать. Таким образом, икона Христа не есть идол (т.е. изображение кого-либо или чего-либо ВМЕСТО бога), а подлинное изображение Богочеловека Христа, который ходил по земле, Которого видели.
Следующий важный момент заключается в том, что в Православной Церкви не сужествует ПОКЛОНЕНИЯ иконам, а существует ПОЧИТАНИЕ икон. Почитание икон – это не благоговение перед доской и краской, а обращение к написанному на иконе Богу, Богородице или Святому, с помощью видимого образа. В подтверждение того, что доска или краски не являются святынями, можно вспомнить, что в раннехристианской Церкви старые иконы, на которых со временем стиралось изображение, просто сжигали, либо писали на старых досках новые иконы.. Не было тогда, кстати сказать, и специального обряда освящения икон, он появился гораздо позже и связан уже в наше время с тем, что не все иконы являются "писаными", существуют репродукции, размножаемые с помощью техники.
Итак, икона не есть идол или амулет, который обладает какой-то сверхестественной силой. Икона – это окно в духовный мир, это помощь в молитве. Человек в Церкви молится не иконам, а ПЕРЕД иконами, которые призваны помогать ему молитвенно сосредоточиться.
Мне кажется, что поклонение Кресту похоже на идолопоклонничество, молитва "Кресту Твоему поклоняемся, Владыко" наводит на эту мысль.
Протоиерей Аркадий Шатов: В самом поклонении нет ничего плохого. Не унижает человека, если он поклоняется чему-то высшему себя. Не унижает человека, если он поклонится тому, кто спас его от смерти. Можно поклониться в ноги с благодарностью тому, кто помог тебе в трудную минуту.
Христиане не могут поклоняться ложным богам. А здесь мы поклоняемся Кресту, который являет собой Божественную Любовь. Ведь Крест Христа олицетворяет Церковь. Кресту мы молимся как одушевленному существу. Молимся потому, что для христианина Крест – это средоточие истории, средоточие времени. С Креста начинается христианство. Поэтому для православных крестная смерть Спасителя – это центр мира.
И поклониться Божественной Любви, которая явила себя на этом Кресте - это совсем не то, что кланяться ложным богам, т.е. не идолопоклонство.
Диакон Андрей Кураев: Слово крест – это синоним слову страдание, поэтому скажите так: страданиям Твоим поклоняемся, Господи... Разве будет это в данном случае идолопоклонничеством? Любви Твоей поклоняемся, Господи, пред жертвой Твоей, пред Крестом ТВОИМ склоняем свои колени – вот что такое поклонение Кресту. Именно поэтому Крест в Православии – это более, чем икона. Ни об одной иконе мы не говорим, что, вот, иконе мы молимся и поклоняемся, к иконе взываем. А о Кресте говорим. И есть даже молитва, к Кресту обращенная, к Кресту, как к Личности. Потому что Крест есть именно символ жертвенности Христа. И мы склоняемся перед Христом, перед Крестом – Его Крестом. Это есть именно обращение ко Христу и поклонение перед Христом, а не идолопоклонничество.
Мне кажется, что говорить батюшке на исповеди о некоторых своих грехах - совершать еще один грех, потому что не все можно произнести вслух, а не исповедоваться в них - копить нераскаянные грехи. Что же делать?
Протоиерей Аркадий Шатов: Конечно, не все можно и нужно произносить вслух. Если Вы сказали какое-нибудь дурное слово, то не нужно потом на исповеди говорить: "А знаете, батюшка, я сказал то-то и то-то". Можно просто сказать: "Я нецензурно выругался. Я согрешил тем, что сквернословил".
Если Вы совершили какой-либо плотской грех, необязательно, совсем не нужно и вредно описывать его на исповеди во всех деталях и рассказывать, как это происходило, что Вы чувствовали, что Вы делали, как там это все совершалось. Это будет уже не исповедь, конечно, а какая-то порнография, так скажем.
И конечно же, о грехах нужно говорить С ПОКАЯНИЕМ. Если Вы найдете покаянные слова, то это не будет совершением греха, а будет его искуплением. И Ваш рассказ о совершенном грехе в устах, которые каются, приобрает совсем иное, можно сказать, обратное греху значение.
Священник Алексий Уминский: Здесь прежде всего нужно понять, что когда человек находится на Исповеди, он свои грехи исповедует не батюшке, а Живому Богу. В данном случае священник является только духовным свидетелем покаяния. Когда в нашей душе совершается покаяние и становится невозможно оставаться прежним и жить с какими-то явными грехами, то здесь, конечно, нужно уметь преодолеть в себе чувство ложного стыда. Если же человек будет скрывать какие-то грехи, бояться их открыть священнику как человеку, то тогда, к сожалению, есть опасность духовно покалечится, сильно покалечиться.
Хотя, конечно, бывает, что человеку в общем-то нелегко произнести какие-то слова на Исповеди. Особенно, когда это касается каких-то сокровенных интимных вещей, или может быть слишком постыдных вещей, чтобы их произнести. Для этого, мне кажется, уместно было бы таким образом подготовиться к Исповеди: просто ее НАПИСАТЬ. Написать на бумаге и дать ее священнику для прочтения.
И, конечно, здесь очень важен момент доверия, доверия своему духовнику. Если человек доверяет духовнику, если он не случайно пришел на Исповедь, а знает, что священник в эту минуту поможет, поддержит человека.
И еще один очень важный момент, о котором надо сказать. Есть некоторые вещи, которые необязательно подробно рассказывать. Есть вещи, которые подробно рассказывать и вовсе не стоит. И очень сильно копаться в грехах не нужно.Господь прощает не по количеству исповеданий, не по числу слов, а по той решимости, с которой мы стремимся покаяться и изменить себя.
Диакон Андрей Кураев: Мне кажется, что мудрый духовник знает грань, грань молчания и грань речи на исповеди. Потому что для него важнее бывает не то или иное произнесенное слово, а общее настроение души. Действительно мудрый духовник его почувствует. К сожалению, сегодня нередко приходится встречаться с другим. Порой сам духовник такие слова произносит, и о таком допрашивает, что человек не столько кается, сколько недоумевает, смущается и даже возмущается на такой исповеди. Надеюсь, читателям “ Фомы ” еще не попадала в руки чудовищная книжечка “Лекарство от греха”. Кажется, с такими книжками к сексопатологу надо идти… Знаете, чистому все чисто, а свинья везде грязь найдет, и в грязь же все превратит – даже исповедь. Покаяние –это не воспоминание о грязном прошлом. Прежде всего покаяние – это прорыв к такому обновленному будущему, в котором будет возможна встреча с утраченным Христом. Это стремление ко Христу, стремление, чтобы будущее было другим, чтобы мой грех остался в прошлом и не тащился вслед за мной в мое будущее... Поэтому, когда действительно есть на душе покаяние, есть жажда обновления, тогда поиск нужных слов не становится проблемой.
А вообще на исповеди не рекомендуется копаться в подробностях. Именно ради будущего на стоит слишком застревать в воспоминаниях о прошлом. Ведь, вспоминая подробности (пусть даже при подготовке к исповеди) через них можно опять разжечься и снова впасть в блудное мечтание.
Редакция “Фомы”: Вы совершенно правы в том, что если совсем никак не называть какие-то грехи на исповеди – копить их… Поэтому, Вы сами, в общем-то, уже ответили на свой вопрос.
Ваша мысль о том, что называть некоторые грехи - еще раз совершать грех не совсем понятна. Если Вы боитесь, что называемый Вами грехи могут соблазнить священника, то этого опасаться не стоит.
Представьте, что Вы приходите на прием к врачу, но, уже зайдя в кабинет, отказываетесь показать ему свой нарыв, потому что он, дескать, неэстетично выглядит. А вдруг он еще и заразный?
Но ведь врач, выбирая профессию, понимал, что дело его не будет сводиться только к выписыванию рецептов. Да и какие рецепты он выпишет не осмотрев больного?..
Исповедь – это поход к Духовному Врачу – Христу. А священник как бы помогает нам попасть на “прием”. Не нужно забывать те слова, которые священник произносит перед исповедью: "еже во врачебницу пришел еси, да не уйдеши неисцеленным".
И еще об исповеди. Нужно помнить главное: на исповеди мы открываем свои грехи не священнику, а Богу. Именно Бог, при условии нашего искреннего раскаяния, прощает наши грехи.
Кроме того, не нужно думать, что Вы можете чем-то "удивить" священника. Любому, даже самому молодому пастырю приходится выслушивать десятки и сотни исповеди во всевозможных грехах. Конечно, все это чрезвычайно не легко, но в этом и состоит тяжелая ноша священства. Поэтому наше сочувствие к священнослужителю должно выражаться не в укрытии своих "стыдных грехов", а в своем внимательном отношении к священнику.
Как относится Православная Церковь к курению? Грех ли это?
Протоиерей Борис Даниленко: На богословском уровне мнение Православной Церкви по этому вопросу не высказано, но многие видные священнослужители, монахи, старцы, духовные писатели относились к курению сугубо отрицательно. Это греховный навык, который мешает человеку в деле духовного совершенствования. И то, что мы называем аскетическая культура - само это понятие исключает привязанность человека в частности к разрушению собственного организма.
Но дело в том, что некоторые люди, люди высокой христианской жизни, действительно к большому сожалению курили. Многие почитатели Императора Николая знают, что его привязанность к курению является одним из моментов, который для части их оппонентов представляется аргументом против возможной его канонизации. Привязанность к курению часто является для человека прямым препятствием, например, к принятию Причастия.
Священник Алексий Уминский: Да, курение является грехом. Но мы должны с вами понимать, что есть грех к смерти, а есть грех не к смерти, не смертный грех.. Курение - это грех, который в общем не к смерти. Оно может и не явиться препятствием ко спасению. Мы знаем святых, которые курили. И сейчас, наверное, многие священники и монахи в Греции курят: там курение не является чем-то таким удивительным.
В православной традиции, и это очень правильно, сложилось такое отношение к курению как к греху, потому что всякое пристрастие, всякая привычка, которая каким-то образом, которая вносит нечистоту, хотя бы даже физическую в человека, она, конечно, не является ни полезной, ни спасительной, особенно когда человек не может от этого отказаться.
Но здесь не следует стоять на какой-такой фарисейской позиции: если человек курит, значит он уже вообще все. Пить чай тоже может быть грехом. Ведь можно так пить чай и так услаждаться питьем чая, что это тоже может стать греховной привычкой. Или кофе, например. Так что сделать пристрастие можно из любого дела.
Диакон Андрей Кураев: Вы знаете, если человек ну никак не может избавиться от курения – пусть хотя бы попробует извлечь из своего греха некоторую пользу. Какую? Курящий человек совершенно наглядно убеждается в своей беспомощности, в своей несвободе. Казалось бы, мелочь какая-то – курящаяся палочка, чадящая, вонючая, а вот, поди ж ты, она имеет надо мною такую власть!
И однажды человек очнется, ужаснется своей повязанности и задумается: кто же я такой? Свободен ли я, или я раб каких-то диких вещей, каких-то странных привычек?.. Если это чувство однажды проснется в человеке, когда он будет доставать сигарету из пачки, то я думаю, что этот ужас может быть первым шагом на пути к христианскому покаянию.
Если христианин хотя бы однажды осознал себя сыном Божиим и свое тело увидел как храм – то при каждой затяжке он будет ощущать, что потерял свое Богосыновство, утратил свою свободу… И ради чего?! Ради этой вонючки?! А осознание своей несвободы и ненастоящести – это уже шаг к борьбе за свободу и за подлинность.
Коллега больна раком, она верит во все, что ей навешает на уши батюшка. Знаете, что он сказал ей, когда она рассказала о болезни. Он сказал Нине, что она грешна. Лучшей антирекламы не придумаешь, а Вы говорите: "Фома!".
Священник Алексий Уминский: Замечательно. Конечно, здесь, наверное, больной, которая больна раком, следует говорить, что она никогда не умрет, что она будет все время здоровая, что у нее будет хороший аппетит, что у нее будет много денег, что она в ближайшее время поедет заграницу, что все жизнь будет не жизнь, а "взбитые сливки с клубникой". Если такое говорить человеку, то вряд ли это поможет. Это то, наверное, и было бы навешано на уши лапшой.
Когда говорят человеку говорят правду о нем, когда человеку дают возможность в минуту совершенно страшную, когда человек лишен сил физических, когда человек духовно подавлен, когда человек не знает к кому обратиться, когда ему не врут, а говорят правду и дают возможность выхода из положения, то тогда человек может в этом состоянии смирить себя, обратиться к Богу, начать совсем другую жизнь, даже в состоянии даже рака.
Между прочим несколько случаев, когда я с раковыми больными общался, и в течение какого-то времени, и я был свидетелем того, как они умирают - и уже перед смертью и с ними беседовал. И удивительное дело, эти люди, которые были так тяжело больны, они останавливали ----. У них был страшный конфликт в семье, у них было полное непонимание близких, у них было полное выражение неучастие со стороны родственников, потому что они были бессильны. Родственники прекрасно понимали, что они уже, что им осталось не долго. Эти люди были настолько несчастны в своем одиночестве, в своей болезни, что даже ----. И только когда я начинал говорить с ними о настоящем, когда эти люди стремились понять свою жизнь и оценить правильно, в том числе свои грехи, эти люди вдруг примирялись. Примирялись со своими ближними, потому что понимали, что вот это отчуждение, холодность одиночества - это результат всей прожитой ими жизни.
И вот они находили возможность в этот момент это принять и по-другому взлянуть на мир, по-другому взглянуть на себя. И отходили ко Господу эти люди спокойными и счастливыми людьми. Да это было страшно, но это была такая надежда, такое упование на то, что Господь встретится, на то, что Господь держит за руку и даст шанс на бессмертие, что это было ясно по их лицам. Это было свидетельством того, что эти люди за короткий период своей жизни, самый страшный и тяжелый, сумели сделать настоящий подвиг преображения и покаяния, и возвращения к Богу. И вот эти люди были уже не одни, даже в тот момент, когда с ними рядом никого не было, даже близких. Они, конечно, страдали от этого, но с ними был Христос. И любовь и утешение Христово они всегда получали, мой личный опыт об этом говорит.
Поэтому может быть когда-нибудь об этом кто-нибудь поймет, когда встретитесь с такой ситуацией, когда врать человеку - это не всегда хорошо. Говорить человеку в минуту, когда ему тяжело, что у тебя все будет хорошо, это не всегда правильно. Иногда с любовью правду сказать бывает очень важно самому человеку. Вот. Услышать от него очень важно человеку. Говоря о рекламе на телекамерах, вот вы хороший привели тут пример, что да антиреклама, это, наверное, антиреклама. Да, это скорее антиреклама. Потому что я очень хорошо понимаю, что в принципе стоит за словом "реклама". И Церковь никогда ничего не рекламирует. Вот она всегда говорит правду, во всех случаях. Это ее достоинство.
Глядя на красивую и невесту и нарядного жениха, сердце любого человека наполняет радость. Вокруг виновников торжества множество родственников и друзей, в праздничном настроении, с цветами и подарками. Всюду улыбки и смех. Даже хлопоты, связанные с приготовлением к свадьбе, - приятные хлопоты.
Счастлив жених, - сегодня он станет мужем и соединится на веки со своей возлюбленной. Счастлива невеста, - сегодня она станет женой и соединится с возлюбленным. Счастливы родители жениха и невесты, - сегодня их дети… ПОКИНУТ, ОСТАВЯТ, УЙДУТ от них и будут счастливы …БЕЗ НИХ.
Стоп… Счастье жениха и невесты понятно, - они соединяются друг с другом. Но в чем счастье родителей? Ведь от них уходят их дети! Дети, которых они родили, кормили, растили, учили. В воспитание, которых вкладывали свои силы, время и средства. Часто приходится видеть, как плачет мать невесты и сама невеста. Трогательная картина… Невеста плачет, но возвращаться назад к родителям НЕ ХОЧЕТ.
Таков закон жизни. Так устроил Бог. И по-другому не может быть. И это во благо человеку.
Церковь то же сравнивают с невестой, вспоминая образ, описанный в Откровении Иоанна: «И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего». (Откр.21:2)
Да действительно Церковь как невеста красива. И как невеста ожидает встречи с женихом, так Церковь ожидает прихода Небесного Жениха – Иисуса Христа.
Но невеста это та, которая еще не вступила в завет с мужем. А когда вступит, то теряет статус невесты. Теряет, что бы приобрести статус жены. Жена это та, которая уже вступила в завет, и в нем пребывает. Церковь состоит из людей которые уже вступили в завет с Богом. Значит, Церковь можно сравнить с женой, вступившей в Завет с Господом. Именно с этим образом Ап. Павел сравнивает Церковь в письме к Ефесской Церкви: «муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви», «как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям» (Еф.5: 23-24)
Все-таки Церковь это невеста или жена? Церковь можно сравнить и с невестой и с женой. Ведь это всего лишь образы и сравнения. Как невеста Церковь ожидает встречи с Небесным Женихом. Как жена Церковь вступила в завет Небесным Мужем. Древние пророки то же сравнивали взаимоотношения Бога и Израиля, как отношения мужа и жены.
И дальше, Павел приводит слова Адама, сказанные им еще в Раю, когда еще он был безгрешным: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть», и добавляет – «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви».
И по сей день, любая свадьба иллюстрирует это пророчество: «оставит человек отца своего и мать свою». Парень и девушка, должны оставить своих родителей, что бы вступить в брак, что бы быть счастливыми. Хорошо было в родительском доме, но …придется оставить его. Там их любили, как нигде на земле… придется оставить его. Там все привычно и дорого…придется оставить.
Так и с любым человеком, который намеревается вступить в завет с Христом действует это же правило. Часто приходится слышать, о том, что человек должен оставить грех, что бы заключить завет с Богом. Это правильно. Действительно грех придется оставить. Но расставаясь с грехом, у человека нет чувства печали по утраченному. А ведь Павел вслед за Адамом говорит об оставлении самых близких родственников, которыми являются родители, - отец и мать. И эту естественную привязанность, придется расторгнуть.
ЧТО БЫ СТАТЬ ХРИСТИАНИНОМ НЕОБХОДИМО ОСТАВИТЬ РОДСТВЕННИКОВ!
Первые Христиане из язычников, прежде вступления в Завет с Христом, стояли перед не простым выбором. Или они остаются со своими родственниками и с прежними языческими богами. Или они заключают Завет с новым Богом и оставляют своих родителей и близких родственников. При этом они становятся им чужими. И даже больше – врагами. Сейчас человеку остаться без помощи родителей довольно тяжело. А в древности, учитывая общинное устройство в земледелии и коллегиальность в ремесле и торговле, это был шаг сравнимый с подвигом. Для этого требовалось большое мужество. (Я лично мужество, как качество христианина ставлю на первое место) И все-таки они - Криспы и Гайи, делали этот шаг. Шаг веры. Они любили своих родителей, любили своих братьев и сестер… и все таки УХОДИЛИ ОТ НИХ.
Но так было не только в языческих семьях. Драма, разыгрывавшаяся в Еврейских семьях, была еще сильнее. Еврей, вступая в Новый Завет с Богом, через Иисуса Христа, оставлял отнюдь, не языческого бога, не деревянного истукана. И какого было негодование родителей и братьев, мы можем себе только представить. Какие религиозные споры разгорались внутри семей с их восточным темпераментом, нам только можно догадываться. А действовало все то же правило: «ОСТАВИТ ЧЕЛОВЕК ОТЦА СВОЕГО И МАТЬ СВОЮ».
Причем Иудеи все были родственниками. Здесь человек впервые получал от старших родственников познание о Едином Боге…придется оставить родственников. Здесь человек впервые слушал Тору…придется оставить. Именно про эту ситуацию говорил Иисус: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее». (Мф. 10: 34-35)
Или же человек остается с отцом или с Иисусом Назореем. Или же дочь остается с матерью или с Иисусом Мессией.
Религиозные войны самые жестокие и продолжительные. Поэтому слова Иисуса сказанные об этом приобретают особый смысл. «И враги человеку - домашние его» (Мф.10:36) Чтобы стать последователями Мессии Иисуса, Евреи должны были оставить своих родственников, друзей и подруг. Они как и все люди любили своих родных… и все таки УХОДИЛИ ОТ НИХ. Саулы и Марии делали этот не простой шаг. Шаг веры.
В наше время ничего не изменилось. Кто-то, что бы стать христианином оставляет родственников-язычников. И в этом свой подвиг, свое мужество. А кто-то должен оставить других родственников…новых Израильтян.
Есть общества, в которых поют гимны Христу. Ему воздевают руки. От Его имени учат людей, с Библией в руках Часто родственные связи в этих общинах настолько переплетаются с духовными, что эти общества становятся похожи на древний Израиль. Так что молодым девушкам и парням, приходится искать свою вторую половинку в других городах. Ведь дома практически все близкие родственники.
Но все уже давно, к сожалению, пропиталось нестареющим фарисейством и вечно молодым саддукейством. Христос во веки тот же и фарисеи во веки те же. И если член этого общества поймет, что дальше так жить нельзя. Жить не по Учению Иисуса НЕЛЬЗЯ. Нельзя быть лукавым, нельзя быть трусливым. То он встанет перед выбором – или оставаться с родственниками или идти за живым Иисусом. Либо он будет пить неприятную жидкость, и при этом делать вид что все аллилуйя, либо живую воду. Либо заблуждение, либо истина. Либо комфортный плен, либо свобода и Дух Господень. Здесь он впервые узнал о Боге… придется оставить, чтобы знать Бога по настоящему. В детстве здесь впервые увидел Иисуса на картинке… придется оставить, что бы повзрослеть и жить с не нарисованным Богом. Здесь он пел песни Иисусу…придется оставить, что бы научиться НОВОЙ ПЕСНИ АГНЦА. И современные Михаилы и Ольги делают этот непростой шаг. Шаг веры. Таков закон духовной жизни. Так задумал Бог. И это во благо человеку.
«Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня». (Мф.10:37)
Это сказано читающему эти строки. Это сказано ДЛЯ ТЕБЯ.
Проблема отцов и детей стара, как мир. Конфликт поколений — это было во все времена, и как бы ни хотелось нам думать иначе, но в первую очередь именно от мудрости родителей зависело его разрешение в конкретной семье. Современные психологи И. Медведева и Т. Шишова, работающие с проблемными детьми, обращаются к родителям: «Невоспитанный, упрямый, ленивый, капризный — трудный… Ну что с ним делать?! А с вами? С вами что делать — мрачными, раздражительными, усталыми, безразличными, всегда спешащими и всегда занятыми? Что вашему ребёнку делать с вами? Чем защититься от вашего хронического недовольства жизнью?.. Ведь тон отношений в семье задают всё-таки родители, а не дети. И даже если ребёнок — тиран, а его родители — покорные рабы, это они позволили, они допустили такую расстановку сил!»
Новая книга Марины Кравцовой «Отцы и дети в современном мире» (автор знакома читателям по книге «Женское одиночество») адресована и отцам, и детям. Как относиться к тирании стариков и самому не уподобиться тирану по отношению к ним? Допустимо ли вмешательство родителей в дела молодой семьи? Какой помощи ждут от нас пожилые родители? Как решить проблему бабушек, дедушек и внуков?.. Над этими и другими непростыми вопросами автор размышляет с православной точки зрения. Сегодня мы публикуем выдержки из её новой книги.
… Можно сколько угодно раз повторять, что родители должны принимать участие в выборе мужа или жены для своего ребёнка, что это хорошо и благочестиво, но действительность не переспоришь. В подавляющем большинстве случаев такие браки оказываются неудачными и завершаются разводом. И если бы мы проанализировали причины множества разводов, то поняли бы, что не только пропаганда свободной любви, не только всё возрастающая безнравственность общества и безответственность самих супругов являются причиной большого количества разводов — весьма часто виноваты… родители. Да-да, самые близкие нам люди, которые мечтают о нашем счастье сильнее, чем о собственном благополучии. А почему так происходит? Да очень просто — потому, что люди не умеют и не хотят принимать законы, созданные Богом и данные нам в Священном Писании. Родители не хотят понять, что при вступлении их чада в законный брак степень родства с супругом у него становится выше, чем с ними самими, с родителями. И далеко не всем родителям, а тем более далёким от всякого христианства деспотичным мамам, забывшим, что «жена да не учит», это приходится по нраву. Слова: «Жену другую можно найти, а мама у меня одна», — может быть, и умилят пожилых людей, но по сути они будут весьма и весьма далеки от нормального понимания семейных отношений, не говоря уже о том, что такие отношения будут лишены Божиего благословения. Нравится это родителям или не нравится, но первое, что Господь, сотворив женщину, сказал Адаму и Еве в первозданном Раю: «Оставит человек отца и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт. 2, 24). Здесь всё ясно и определённо — родители не имеют права командовать молодой семьёй, ибо отныне глава её — муж, по апостольскому завету, и он должен во всём стараться проявить себя как добрый господин своей любящей жены. Хотя, конечно, девяносто девять процентов случаев далековато отстоят от такой идиллии, но даже если родители видят, что их дорогое дитя в браке не испытывает счастья, они не имеют права своим навязчивым вмешательством разрушать отношения между мужем и женой: «… что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6).
Святость родительской любви — прежде всего, в её жертвенности. Разумный родитель знает, что воспитывает он ребёнка в конечном итоге не для себя. Все родители должны быть готовы в какой-то мере уподобиться Аврааму, решившемуся по первому Божиему требованию навсегда расстаться с сыном. Даже если выросший ребёнок не находит себе спутника жизни и продолжает жить с родителями, то и тогда он уже не принадлежит им весь — у него своя жизнь, занятая друзьями, работой, какими-то важными для человека делами. Главное же — у него свои взгляды на жизнь, своё мировоззрение и собственная ответственность перед Богом. Вспоминается разговор двух молодых женщин, из которых одна, имеющая маленького сына, процитировала: «Не ждите, что дети отплатят вам такой же любовью, какую питаете к ним вы, — они отдадут её своим детям». На что другая женщина, не имеющая детей, возмущённо возразила: «А зачем же тогда их вообще рожать?»
«Зачем я её рожала, ночей с ней не спала? Чтобы потом появился откуда-то непонятный парень и забрал её у меня?» Да, счастливая мать, именно для этого. Чтобы в браке с тем, кто отныне стал частью её самой, ваша дочь сама познала счастье материнской любви. И передала её своим детям.
Стало быть, вопреки распространённому мнению — и в наши дни особенно, когда люди почти разучились строить правильные крепкие отношения, — общая семья, в которой родители командуют женатыми детьми, есть прямое нарушение Божиего установления, пренебрежение Его заповедью. Повторим ещё раз: в любой семье главой должен быть муж, а не родители жены или его собственные.
Священник Илья Шугаев в статье «Выйти замуж по любви» доказывает, что супружеское родство — самое высшее родство на земле: «Священное Писание говорит: «Сего ради оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть» (Мф. 19, 5-6). Обратите внимание: будут два одною плотью. Что означают эти слова? Посмотрите на себя: у каждого из вас — две руки и две ноги. Но они составляют одно тело — одну плоть. Можно ли себе представить, что левая нога говорит правой: «Я сейчас пойду налево, а ты иди направо. Надоело мне с тобой мотаться, хоть одна погуляю в своё удовольствие»? Или левая нога наступила на гвоздь, получила серьёзную рану, а правая ей говорит со злорадством: «Напоролась? Надо было лучше смотреть, куда ступаешь, теперь иди сама как хочешь». Конечно, такого быть не может. Ясно, что если одна нога сломалась, то вторая будет нести груз всего тела. Если одна рука заболела, то вторая просто будет работать вдвое больше.
Церковь всегда знала, что муж роднее сына, а жена роднее дочери. Во много раз роднее. Сейчас это нам непонятно, а лет сто-двести назад было хорошо известно любому крестьянину. Если бы вдруг жена захотела уйти от мужа и вернуться к своим родителям, её бы не приняли: «У тебя есть муж, вернись к нему. Если ты ушла от мужа, мы тебя знать не хотим!»
Итак, супруги становятся одной плотью. И настоящий муж любит жену уже только за то, что она его жена. Конечно, если у неё есть ещё какие-то замечательные свойства характера, это прекрасно. Но если их нет, настоящий муж всё равно будет любить её. То же самое относится и к чувствам жены к мужу. То, что супруги — единая плоть, не просто красивая метафора. Всё, что происходит с одним из супругов, в действительности отражается на другом. Если супруги пытаются с помощью Божией преодолеть все искушения семейной жизни, то через некоторое время они могут вполне реально почувствовать, что стали одной плотью» («Православная беседа», №5, 2002).
Дети — они и есть дети — маленькие или большие, живущие с нами или имеющие собственную семью — они всегда остаются нашими малышами, за которыми нужен глаз да глаз. Наши дети нянчат уже своих детей, а мы всё помогаем им советами и деньгами, пытаемся защитить и от злого начальника, и от грядущей безработицы, и от лёгкой простуды, и от дурной компании. Так хочется, чтобы они были счастливы!
В какой-то момент наши тревоги замыкаются на том совершенно не известном нам человеке, которого хочет привести в дом взрослый сын или не менее взрослая дочь. Очень редко мы принимаем выбор детей без колебаний, чаще долго присматриваемся к возможному новому члену семьи, а нередко сразу без колебаний встречаем его в штыки… Но всмотритесь внимательно в избранницу вашего сына: психологи утверждают, что юноша влюбляется в девушку, подсознательно напоминающую ему образ своей мамы, когда ему было три года. Посмотрите, будущие свекрови, вспомните свой характер 20 лет назад и прикиньте, как бы вы с той собой смогли бы поладить. Девушки приводят в дом жениха, чей образ подсознательно наложился на образ отца, каким он отложился глубоко в мозгу, когда девочке было 10 лет. Несколько реже выбирают жениха по принципу дополнительности — его характер разительно отличается от характера невесты.
Так что чаще всего вы получаете в качестве нового члена семьи самих себя, только немного отличных от того, какими вы себя воображаете. Вглядитесь, вспомните собственные поступки, и вам будет легче понять поступки другого. Давайте своё знание и опыт обратим на пользу молодых, поможем их любви стать на ноги, окрепнуть, не будем испытывать её на прочность, оправдывая себя, что, мол, без проверки не может быть и веры. Даже если вам кажется (или вы даже уверены), что это не любовь, а так, влюблённость, тем более помогите укрепиться отношениям, сцементировать фундамент семьи, а не разрушить то, что вам кажется непрочным. Наша житейская мудрость иной раз играет злую шутку: нам кажется, что наш образ жизни самый лучший, наш совет самый ценный, а молодые, поистине как дети, делают всё по-своему, а значит, хуже. В таких рассуждениях есть одна подсознательная тонкость. Молодую семью мы стрижём под собственную гребёнку, словно они ещё остаются частью нашей изначальной семьи. Но ведь они уже отделились от нас. Значит, и подход к ним должен быть другой: можно обсуждать, можно советовать, но ни в коем случае не настаивать. Ведь мы же не пытаемся заставить соседей жить по нашим меркам, так зачем навязывать уже не своей семье свои принципы?
Если можете, помогайте молодым в решении самых простых бытовых проблем. Не зря Маяковский говорил, что «лодка любви разбилась о быт». Молодая, пылкая, но ещё не окрепшая любовь сталкивается с нудной текучкой, постоянными, мелкими заботами, в которых словно растворяется чувство. Дайте любви окрепнуть, превратиться из бурлящего, но незрелого чувства в спокойную, глубокую жизненную привычку.
Позвольте вашим детям быть вместе всю жизнь!
Подготовила Гелия Харитонова.
Один знаменитый человек по имени Полемий переселился из Александрии в Рим, чтобы дать лучшее воспитание и образование единственному сыну Хрисанфу. Были приглашены самые известные наставники в науках, и Хрисанф, юноша даровитый и прилежный, начал делать быстрые успехи. Однажды среди разных книг Хрисанф нашёл священные книги Нового Завета. Внимательно прочитав их, он пожалел, что так долго не знал об этом сокровище знания. Совершился нравственный переворот. Юноша оставляет языческих учителей-философов и их учение; находит себе наставника в лице пресвитера Карпофора, верует в Иисуса Христа и принимает святое крещение. Вскоре Хрисанф вступает на открытый подвиг исповедания христианства перед неверующими и идёт им до конца: мужественно претерпевает заключение и голод в темнице, куда поверг его отец-язычник. Выведенный из темницы, он противится искушениям роскоши и разных удовольствий, побеждает самое искусительное для юности обольщение прекрасными девицами. Наконец, отец избирает ему невесту — умную, образованную, красивую Дарию, ревностную язычницу, и возлагает на неё большие надежды в совращении сына. Однако Хрисанф убеждает Дарию предпочесть язычеству святую веру, супружеству — девство. Оба сподобились принять венец мучеников: живыми они были зарыты в землю.
Церковное слово №7 2007г.
